Остров жизни - Иван Поляков
Еще прошлой осенью, на самом крае островка была поставлена чаша.
И каждый полдень, когда солнце стояло в зените и змей лежал, грея обширным брюхом землю, кто-то из деревни, помолившись, отплывал и наполнял её парой вёдер свежего, ещё тёплого молока. Никто из них не видел, выползал ли зверь из своего убежища. Никто не знал, куда девается принесённое в дар, но больше коров с тех пор не пропадало. Да и людей, по счастью, тоже. Дракон это знал.
Сегодня и ранее. Не все время. Не каждую восъмицу и даже не каждый месяц, но в деревню начали заезжать дальние родственники и торговцы. Погостить. Они стояли у самой воды, смотрели и говорили многозначительно:
– Да, дела.
Не было у семьи Зое родственников по соседним деревням, так что и факт этот девчонку не особенно волновал. Подставляют шею – их дело, главное – чтобы стаду пройти не мешали… хотя этим захочешь, не помешаешь. Поздоровавшись с Коумом, который, судя по улыбке, уже и так на сегодня наздоровался, Зое присвистнула, загоняя чёрную с белым ухом во двор Вильен. Да, она вновь занималась этим «исключительно мужским» делом[1], но тут уж ничего не попишешь[2].
Приподняв поля «исключительно мужского» головного убора, она поздоровалась с вышедшей встречать рогатую хозяйкой дома. Подмигнула Обэ – карапузу девяти лет, который при этом по-детски обиженно надул щёки, и тут же покинула двор, сторонясь шипящих, будто медные чайники, гусей. Никогда их Зое не любила! Три горделивые, злые и косолапые серые птицы жили во дворе прекрасной Вильен, на её же собственном дворе с весны так же случилось прибавленье. Утки. Маленькие чёрные комочки с солнечным пятном под горлом и ярким отливом на крыле. Горластые. Завсегда голодные и готовые пожрать всё, до чего позволяла им добраться ограда. Траву и корм. И листья, на которых они повисали, махая в воздухе пепельными лапками. За день они съедали больше, чем весили сами, а поскольку всё это внутри не оставалось, во двор лучше было не входить.
– Д*рьмо.
Нога Гая стронулась и, чуть проскользив, упёрлась в порядком общипанный желтоватый и колючий пучок. «Чвак» – смачно пропела подошва, и звук этот сложно было отнести в разряд приятных.
– Ну сказал же, – не без нотки удовлетворения в голосе прокомментировал Ивес. По рукоять воткнув вилы в сено, мужчина отряхнул ладони. Выпрямился. На запылившемся лице его отразилась честнейшая улыбка.
– Ну и что? Зато впредь глядеть будешь.
За последние полгода выработавший поистине титаническое терпение Гай промолчал.
Великое благо терпение, но, увы, к достоинствам Зое оно не имело ни малейшего отношения:
– Пап!
Удивлению мужчины не было предела. Вытаращив жёлтые глаза, утки и не подумали отреагировать, когда хворостина прошла в опасной близости.
– А я-то что?! – вопросил мужчина изнемогая. – Ты вон у этого спроси, чего он уже как год здесь кукует.
И вновь эта тема. Ивес уже неоднократно поднимал вопрос, и, хотя результат нисколько не менялся, намерен был продолжать вплоть до полной капитуляции противника. Почему? Да просто, потому что его раздражало постоянное присутствие прислужника сильных. Тех, кто смотрел на пешего с коней. Это было неправильно!
Такова была жизненная позиция Ивеса, да и ещё один спиногрыз навряд ли кого на его месте порадовал.
– Ладно бы ещё работал, – недовольно пробурчал глава семейства. – Ладно, а так он задарма хлеб мой ест и молоком запивает.
Решительно взяв юношу под руку, Зое надула губы, всем видом продемонстрировав всё, что думает по этому вопросу. Ещё год назад полностью убеждённый, что так может с ним обойтись разве что Лефевр, Ивес скрежетнул зубами:
– Ладно бы ещё работал, а так сидит тут, не пойми зачем.
– Очень даже пойми. Он племянник сера Ланца, а значит, его преемник, – вновь ляпнула и лишь после обмыслила, стоит ли, Зое.
Поймав гнетуще тяжёлый взгляд, Гай вздохнул. Он уже привык и не таил обиды.
Сколько поводов у обычной семьи собраться единовременно в одном месте? Немного, если вдуматься. Завтрак да ужин всё больше, но и они в последний год проходили как на ножах.
Обычно обращавшийся ко всем и одновременно ни к кому, Ивес обрёл жертвенного агнца, так что теперь только и слышалось:
– Твою да через телегу! Работай или убирайся!
Бонне тем вечером снова опоздал. Волосы тихони были взлохмачены, а из-за уха его торчала солома… но этого будто никто и не заметил. Проскользнув между безмолвно колдующей над горшком матерью и боковиной стола, юноша занял причитающееся ему в дальнем углу место. И опять же это осталось незамеченным. У Зое злости не хватало. Все внезапно стали хорошими, и только Гай, который, в общем-то, ничего не сделал, вынужден был сносить постоянные нападки.
– Именно что ничего! – со злостью протыкая вываренную морковку, проскрежетал Ивес. – Марта, ты представляешь: преемник! Подвиги он совершать вздумал. На дракона с вилами! Нашими, к тому ж. Только попробуй тронуть наши вилы, они вдвое старше тебя, а до сих пор ходят!
Новоявившийся «блудный сын» подавился вываренным корнеплодом. Поймал пару взглядов. Смутился:
– На дракона? Он?! Да с ним НАСТОЯЩИЙ рыцарь не справился, ему-то куда?
– Настоящий… – начала Зое и сразу же осеклась, изменив мнение до полярного. – А не замолкнет ли кое-кто?!
– А что?! – аж глаза выкатил юноша. Однако природная осторожность не дала ему зайти дальше.
Банне чуть подождал. Повернул голову, однако за взглядом его так ничего и не последовало. На сей раз пронесло.
– Во дворе Тьери, говорят, кто-то верстак сегодня ночью проломил.
Банне уставился в тарелку.
Зое не унималась:
– Есть у него шансы! Да и вообще, говорят, против них у всех шансы одинаковы, вот что!.. Чтобы это не значило.
– У всех их одинаково нет, – перевёл отец, и на этом разговор был закончен.
Впервые за вечер вступила Марта, и к ЭТОМУ заявлению уже никому добавить было нечего:
– Кому-нибудь добавки?
Сер Ланц не справился. Увы, но это факт, с которым бесполезно было спорить. Зверь остался жив, а значит, требовался новый герой для того, чтобы его прикончить. Де Воражина не возражал. Более того, как утверждал Ивес[3], он был чрезвычайно заинтересован и, сидя за тем же большим столом с лакированной столешницей, обещал
