Елизавета Дворецкая - Солнце Велеса

– Пока тут все пляшут, пока всем Ярила головы задурил, мы и проберемся, – втолковывал Неговит княжичу, которому соваться в городец казалось чистым безумием. – Ну кто сейчас на других смотрит? Мужики баб разглядывают, а бабы себе мужиков ищут, ничего дурного и на ум никому не взойдет.

– Да мы разве дурное задумали? – спросил Миловит, который опасался, не разгневаются ли боги на тех, кто в самый главный годовой праздник затеял какие-то сомнительные дела.

– Да чего же дурного? Мы ж не смертное убийство какое задумали, сохрани Макошь. Нам бы поговорить с князем Святомером по-хорошему – и все дела.

Оглянувшись, Глядовец заметил позади пеструю ватагу – их нагоняли девки с развевающимися волосами, женщины в красных праздничных кичках, мужики с такими же, как у них, дубовыми венками на головах.

Как на КупалоСолнце играло!Ходит Ярила по лугу,Ищет девку во кругу! —

пели сзади, и угряне, не будь дураки, тут же принялись подпевать:

Молодую во кругу!

Какой-то мужик одобрительно похлопал Глядовца по спине – может, принял за кого-то из знакомых или просто рад был в этот час всем подряд. И к луговине уже подошли все вместе, дружно распевая и ничем не отличаясь от многочисленных ватаг, собиравшихся сюда со всех сторон.

Хитрый Неговит оказался прав – затеряться в толпе и сойти за празднующих не составило никакого труда. Никто из местных не обращал на них внимания, не кричал, не узнавал чужаков. Но затеряться мало. Нужно еще найти – и не кого-нибудь, а самого князя Святомера или кого-то из его семьи. В прошлом году Святомер был в Ратиславле, и угряне надеялись узнать его в лицо.

Их носило и бросало в толпе, пару раз проворные девичьи руки пытались затянуть Хвалиса и Миловита в хоровод. Осмелевшие парни не возражали бы, но Неговит и Глядовец не пускали – не веселиться же, в самом деле, они сюда пришли. Однако спрашивать о князе даже Неговит не решался, боясь этим выдать, что нездешний.

И тут ему повезло. Оглядываясь в толпе, Неговит вдруг радостно охнул.

– Ждите здесь! – велел он и бросился куда-то к костру.

Там он дернул за рукав какого-то мужика – невысокого, толстого, с красным, как вечернее солнце, потным лицом и бородой соломенного цвета. Завидев его, мужик удивился, но не очень, а скорее обрадовался и полез обниматься. Они стали о чем-то бурно говорить, потом Неговит привел краснорожего к товарищам.

– Вот повезло так повезло! – приговаривал он. – Вот боги помогли, кого встретил! Смотрите, это Гудлув, свейский гость, мы с ним вместе к лебедянам ходили!

– Я опять туда собрался, а ты с нами, да? – спрашивал Гудлув. На шее у него висел железный молоточек – заморский оберег, но по-славянски он говорил довольно хорошо, только слова произносил как-то странно. В руке он держал рог с медовухой и часто к нему прикладывался. – Мы опять идем! Святомер идет на хазар, а там будет добыча, будет полон – торговым гостям есть чем поживититься, да?

– Поживиться, – поправил Миловит.

– Да! – Полупьяный свей тяжело хлопнул парня по плечу горячей потной ладонью. – Ты чего такой хмурой? Я сам толстый, мне тяжело бегать за девкам, а ты что ждешь? Ты молодой, тебе надо бегать быстро, как ветер!

От медовухи гость стал еще тяжелее – покачнувшись, он грузно осел на землю, чуть не пролив остатки питья из рога.

– Не до девок нам, Гудлув, друг дорогой! – зашептал ему Неговит, присев рядом и вцепившись в толстое плечо. – Нам бы князя Святомера найти побыстрее. Дело у нас к нему важное, такое важное, что и до утра ждать нельзя.

– Важное? – Русин посмотрел на него, делая усилие, чтобы сквозь пьяную муть в голове что-то сообразить. – А ты… Князь… Угра…

– Не говори! – Неговит поднял ладонь, точно хотел зажать ему рот. – Молчи, друже, ведь погубишь нас! Покажи, где нам тут князя сыскать, а я тебе куниц да бобров за полцены зимой отдам!

– Слово? – При мысли о такой выгодной сделке Гудлув постарался стряхнуть хмель и стал тяжело подниматься. Неговит и Глядовец с двух сторон поддержали его под руки. – Ну, коли так… Ступаем, я покажу, где тут князь…

– Идемте, а не ступаем! – опять поправил дотошный Миловит.

Хвалислав не замечал таких мелочей – вот-вот он увидит человека, который определит его судьбу. Или погубит, или станет больше, чем родной отец. Ибо Вершина угренский дал ему только жизнь, которую он, Хвалис, должен был провести на положении вечного отрока, а Святомер гостиловский мог дать власть, славу, честь и богатство.

Ближе к опушке горело еще несколько костров, а между ними сидели на земле, на заранее принесенных бревнах и просто на охапках травы старейшины родов – старики и зрелые мужчины. Женщины разносили угощение на широких деревянных блюдах, наливали меда и пива кому в глиняные, а кому и в серебряные чаши. На самом светлом месте между двух костров на резной скамейке устроился гусляр – довольно молодой мужчина, кривой, будто сам Велес, наряженный в заморские дорогие шелка и сиявший, как ирийская птица. Старейшины слушали, как он поет, но то один, то другой украдкой косил глазом на девичьи круги неподалеку.

Здесь же был и Святомер со старшим сыном, который считал, что время бегать с молодежью для него, мужа и отца, давно миновало.

– Вон он, княжь, – сказал Гудлув, выведя Ратиславичей к костру. – Видаешь его?

– Окажи еще услугу: позови его ко мне, – попросил Неговит. – Скажи, новости важные. Да только пусть в сторонку отойдет. Пусть хоть сына с собой берет, хоть людей, только немного!

Покачав головой, Гудлув все же послушался и, тяжело ступая и слегка покачиваясь, направился к тому месту, где сидел князь. На ходу он спотыкался о чьи-то ноги, задевал сидящих, его толкали в ответ, беззлобно поругивали. Ну, набрался человек на праздники, оно дело понятное, так ложись под кусток и спи, раз на ногах не стоишь! Чего колобродить?

Добравшись до князя, русин наклонился и стал что-то говорить. Угряне в тревоге наблюдали за ними из темноты. Сначала Святомер слушал Гудлува с удивлением, не понимая, чего тот хочет. Потом вдруг переменился в лице – уловил суть, и взгляд его устремился в ту сторону, куда показывала неверная рука пьяного толстяка. Едва ли он что-то увидел в темноте, но Неговит выступил вперед, ближе к свету костров, и почтительно поклонился.

Святомер поднялся, сделал знак окружающим сидеть и пошел вслед за русином.

– Здравствуй, князь Святомер! – Теперь уже Хвалис поклонился первым. Настал час, когда пятиться некуда, и нет смысла прятаться за спинами старших и мудрых. – Не прогневайся, что незван к тебе явился, от веселья оторвал. Да дело у нас такое, что до утра терпеть не может.