Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской социологии

– Ир-р-р-р-р!

Мерцающий, стоящий напротив меня, вздрогнул всем телом. Я – человек, поэтому всякие там ультразвуки и прочие штуки плохо воспринимаю, известный факт, но, судя по всему, у мерцающих, да и у других рас этого мира диапазон слуха куда шире, поэтому он так бурно отреагировал на прозвучавший возглас, смешавшийся с утробным драконьим рычанием.

Мы с Иром почти синхронно повернули головы к Гарри. А та сказала, обращаясь к нему и словно не видя меня:

– Ты делаешь больно, Ир. Зачем? Андрей ведь такого с тобой не делает.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно быстро нашелся Ир.

А я, услышав эту его фразу, как последний дурак, тут же принялся перебирать в голове все те моменты, когда мог его хоть как-то обидеть.

– Он тебя не обижает, – упрямо произнесла Гарри.

Ир помедлил. И совсем уж неожиданно согласился. А я почувствовал, как камень свалился с души. И когда это он только успел там появиться?

– Ты права, не обижает, – он повернулся ко мне. Я, все еще слегка пришибленный услышанным и произошедшим, уставился на мерцающего, не понимая, что еще мне от него ждать. А тот шагнул ко мне вплотную и сказал, заглядывая в глаза снизу вверх:

– Я хотел как лучше. И убежден, что они тоже имеют право, пусть инкогнито, но присутствовать на этом празднике жизни.

– И ты гарантируешь, что Ника поможет им не раскрыть себя?

– Да. Гарантирую. Мы, мерцающие, хорошо знаем, по каким признакам можно на взгляд определить чужое притворство, поэтому она сможет вовремя указать им на их недочеты и, надеюсь, затормозить процесс развоплощения, если что. Я сам её обучил нескольким полезным заклинаниям.

– Ну, раз сам… – протянул я и, удивляя самого себя, улыбнулся.

Ир улыбку вернул и легко отступил назад. И тут подал голос Машка.

– Андрей, а я? Как же я и…

– Нанисса, – а вот закончил за него уже Алый, и не просто имя Машкиной жены назвал, а буквально выплюнул оное.

– Ну, что я могу тебе сказать, – начал я, взъерошив обеими руками волосы на затылке и посмотрев исподлобья на Илю. – Леди Дома Вик-Холь очень не хотят тебя терять.

– Хочешь сказать, что меня не отпустят даже после совершеннолетия? – тихо-тихо, но пугающе холодно уточнил он. Я не узнал в тот момент вечно озорного и показушно легкомысленного Машку. Да, крепко ему от этой жизни досталось. И как он только умудрялся раньше это от всех скрывать?

– Я думаю, что после этой ночи ты сам не захочешь уходить. По крайней мере, как мне дала понять Варя, они попытаются создать для тебя все условия.

– Что это значит? – вместо темного хмуро осведомился Алый.

– Тебе нужно поговорить с отцом. До того, как он слиняет на Арену, – с нажимом произнес я, обращаясь уже к нему.

Светлый весь подобрался. Глянул на Машку, они пересеклись взглядами, подозрительно замерли в этот момент, но Машмул отвернулся первым и посмотрел на меня.

– Что ты мне посоветуешь?

– Самому поговорить с женой и держать ушки на макушке.

Помедлив лишь секунду, Машка вдруг задорно улыбнулся. И обратился уже не ко мне, а к Иле.

– Это ты все устроила, да?

– Она дочку с собой привезла, – обернувшись к нему, вдруг сказала Иля. – И ждет тебя в беседке Шурх-Шурх.

Машка спал с лица и шумно сглотнул.

– Андрей… – он поднял на меня глаза и медленно встал. Вопрос, можно ли ему уйти, остался не высказанным.

– Конечно. Я не держу, – попытался ободряюще улыбнуться я. Правда, как подозревал, получилось у меня не очень.

А Машку к тому же еще и Алый за руку схватил, привлекая к себе внимание. Темный опустил взгляд на все еще сидящего светлого. Тот смотрел на него так, словно хотел что-то сказать, но все не решался. И тогда Машмул сам быстро склонился и что-то прошептал ему на ухо. Разумеется, я не услышал, что именно. И все же Алый отпустил его руку, и темный растворился в сверкающих искрах ученического портала. Светлый остался сидеть.

– Все хорошо? – спросил я у него.

Алый медленно кивнул, словно все еще был оглушен услышанным от темного. Мне, конечно, было безумно любопытно, но спрашивать напрямую я не стал. Бывают моменты, когда лучше не лезть другому в душу. Думаю, этот был как раз из таких.

А потом Ир потащил меня к Карлу, объявив ребятам, что теперь мы встретимся только на ужине. Если честно, то я сначала удивился – 'Какой ужин? День на дворе!'. Потом осознал, что да, время уже близится к концу дня, несмотря на местные тридцать два часа в сутках, потому что мы ведь не только в футбол сыграли, но и после него не сразу на собрание попали, да и теперь еще с колокольчиками пообщаться успели. А второй моей мыслью было – 'А есть-то и не хочется совсем'. Я понимал, что это точно нервное. Что такими темпами я запросто могу просто свалиться, как со мной было после первой встречи с Лукерьей, и все же мысли о еде вызывали стойкое отвращение. Бывает же такое! На фоне того, как у них тут вкусно готовят, никогда бы не подумал, что смогу испытать нечто подобное.

Пока я размышлял об этом, мы с Иром вошли в приемную ректора, и вот тогда из-за обычно пустующего секретарского стола нам навстречу поднялся какой-то подозрительно заросший тип. Мне под взглядом его черных глаз стало не по себе. Правда, Ир повел себя с ним так, словно они были давно знакомы. Правда, радости по поводу явления этого полумонстра секретарь явно не испытывал. Но, когда мерцающий назвал его по имени, я, наконец, понял, кто это такой.

Темно-красного, почти винного цвета борода, руки, как лапы: волосатые и мощные, причем волоски на них того же нездорового, на мой взгляд, вида. Не мог же он их по всему телу перекрасить, в конце-то концов. Но у меня в мозгу четко засел стереотип, что в природе таких красных волос у людей не бывает. Хотя, если вспомнить Барсика… Но, с другой стороны, светлый командор внешне полный эльф, эльфячей не бывает, поэтому это как-то примиряло меня с цветом его шевелюры, а тут нормальный такой мужик, только волосатый очень. Так еще и рукава куртки из темно-коричневой кожи у него были закатаны до локтей, обнажая те самые волосатые руки. В общем, своим внешним видом он меня поразил.

Но все встало на своим места, когда Ир, перебросившись с ним парой не очень понятных мне фраз, называл его Ваславеем. До меня дошло, что он оборотень. Тот самый декан факультета Маготворчества и чего-то там еще. И тут вспомнилось, что в этом мире эквивалентом белого цвета почему-то является красный. То есть, даже у врачей тут красные халаты, а не белые, как у нас. И, конечно, я тут же вспомнил Акелу из Маугли и Белого Клыка. Поэтому момент, когда Ир представлял нас друг другу, я благополучно прохлопал ушами, и ошеломил кивнувшего мне было оборотня своим вопросом: