Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской социологии

Судя по всему, мерцающий и сам обо всем догадался по моему лицу. Закатил глаза и менторским тоном принялся вещать:

– Думал бы хоть иногда. Твое собрание посетила глава соседнего государства. Считай, что император для темных, то есть императрица, и?

А что я мог ему на это сказать?

– Ой! – вырвалось у меня.

– Что, все так плохо? – тихо уточнил со своего места Алый, успевший, как и остальные, сменить спортивную форму на обычный свой костюм.

– Ну, – замялся я, лихорадочно соображая, когда леди Рим-Доль потребует меня живого и еще трепыхающегося на ужин в качестве главного блюда. – Она вошла, попросила представить ей остальных, но таким тоном, что мне не понравилось, и я…

– Не понравилось? – ласково-ласково переспросила Иля.

– Я труп, да?

– Почему? На мой взгляд, для трупа ты подозрительно свеж и разговорчив, – пропела темная.

Мне захотелось её стукнуть. Поэтому я попытался хоть как-то обелить себя.

– Но ведь никто меня не одернул! Ни она, ни другие!

– Ну да, конечно, – криво хмыкнул на это Том, – Хочешь, расскажу, как все было? – после этих его слов первым делом мне захотелось выпрыгнуть в окно, а уж потом пришла мысль, что спрятаться можно и менее экстремальным способом. Эх, жаль, что мелиорация класса только на начальной стадии, и кроме травы, даже цветочками преображенный класс нас не балует, хотя по Умкиной задумке, когда-нибудь тут будут шелестеть листвой деревья, может, и не очень большие, зато красивые… эх!

А Том, тем временем, продолжал:

– Надо думать, ты леди даже сесть не предложил? Ну так вот, мой отец политикой никогда не интересовался, да и сам понимаешь, какие из нас с ним аристократы, поэтому он бы не дотек до чего-нибудь подобного, зато папа Ульки совсем другое дело, но от твоей наглости, я просто уверен, он так опешил, что сходу не придумал, что сказать. Тоже самое – эльфы. Они хоть и быстрее могли бы сориентироваться. Зная тебя, вы тут с этими темными красотками обсуждали нечто настолько занимательное, что про то, что она первая леди и все такое, благополучно как-то забылось, я прав? – самодовольно уточнил он.

А что мне оставалось, как не кивнуть ему на все это и испустить тяжкий виноватый вдох. Но месть была сладка. О да! Потому, что, в одно мгновение нацепив на лицо хитрую ухмылочку, я заявил:

– Насколько оно там было занимательным, вам решать, – разумеется, мои ушастики и все остальные за компанию с ними, одинаково навострили ушки, и я, наконец, рассказал. – Я предложил им озаботиться вашим совместным отдыхом.

Ох, что тут началось! Заговорили все и сразу, но мне был слышен только Ир, который стоял ближе всех. К тому же, он еще и за шиворот меня схватил и даже встряхнул как следует. У меня от неожиданности зубы клацнули. Так что пришлось его от себя отцеплять и под вытаращенными взглядами колокольчиков подробно разъяснять суть идеи. Понравилось ли им? О! Не то слово. Я думал, что живым после этого объявления из класса уже не выйду. Они ведь как начали обсуждать, что да как, да к кому бы им поехать, да что каждый из них мог бы у себя дома показать остальным, чему бы смог научить, с кем познакомить… В общем, пришлось неизбежно, хоть и со скрипом, но брать бразды правления в свои руки, и сообщать колокольчикам, что ни к темным, ни к светлым мы не поедем. На родительском собрании было решено выбрать нейтральную сторону. Тут и выяснилось, почему я отказался от приглашения Рутберга-старшего. И дальше началось форменное безобразие.

Да-да, я, совершенно не подумав, прямо сказал Тому, что для них с отцом придумал специальную методу, которую условно можно обозвать 'аренатерапия'… Разумеется, они все тут же просекли, о чем речь. И вот тогда была полная светопляска. Ир рычал мне на ухо, что вообще-то бои на Арене – это запрещенное развлечение, а я тут, понимаешь ли, его откровенно пропагандирую. Том и Улька с маньячным блеском в глазах рвались в бой хоть прямо сейчас. Иля их морально поддерживала и открыто заявила, что хочет посмотреть на мать и тетку в бою. Кар с затаенной тоской смотрел на Лию, словно опасался, что она может его не пустить на это чисто мужское развлечение. Но та быстро поняла подоплеку такого его взгляда и во всеуслышание объявила, что сама, разумеется, не пойдет, так как не любит подобные зрелища, но кто она такая, чтобы запрещать своему мужчине получать от жизни удовольствие? Иля, правда, тут же одарила её неодобрительным взглядом. Ну еще бы! У темных ведь принято регулярно прижимать мужиков к ногтю. Но Лия ответила ей твердым и решительным взглядом, а потом повернулась к Кару, быстро, смущаясь и краснея, клюнула в щеку ошалевшего от такого счастья темного и, заглядывая ему в глаза, полушепотом спросила, придет ли он потом к ней… ну, после… Тут даже я покраснел. Вроде как подсматриваешь за чем-то личным и не предназначенным для чужих глаз. Так что Кар правильно сделал, что схватил девчонку в охапку и вместе с ней исчез в спешно открытом портале.

Именно после их исчезновения я, наконец, смог задать Иру интересующий меня вопрос:

– Слушай, а куда это наша Ника делать? Вы её что, так и не приняли? Прогнали, да? – последнее я спросил уже у Или.

Темная изумленно воззрилась на мерцающего, а тот с кривой ухмылкой ответил.

– Не-а. Просто я отправил её, как ты говоришь, с партзаданием.

– Э? – в этот момент я пятой точкой почувствовал, что сейчас придет белый и пушистый песец. Да-да. – Ир? – холодея внутри, протянул я с вопросительной интонацией.

И эта мерцающая сволочь с голливудской улыбкой на лучащемся самодовольством лице объявила:

– Она выгуливает родителей Гарри и Фа, – и легкомысленным тоном продолжил. – Просто я подумал, что такой матч будет первым и поэтому единственным в своем роде, как они могут такое пропустить, раз уж все равно будут поблизости? Я мог бы и сам их курировать, но, после того, как Карл узнал обо мне, мое отсутствие куда раньше бросилось бы в глаза, и не только тебе, как ты понимаешь.

– Но почему ты мне ничего не сказал?! – схватившись за голову, вскричал я скорее по инерции, чем всерьез злясь и негодуя на Ира, но тот, судя по изменившемуся выражению лица, ставшего вдруг холодным и отстраненным, решил вспомнить, с чего у нас с ним все начиналось. Поэтому его ответ в тот момент не стал для меня неожиданностью.

– А с какой стати я должен перед тобой отчитываться?

У меня что-то оборвалось внутри, когда я встретился с ним взглядом. Руки сами по себе медленно опустились вдоль тела. Я смотрел на него и недоумевал, из-за чего он вдруг так резко охладел. Я ведь не сказал, что он идиот, и что… И тут на весь класс прозвучал не гневный возглас, а почти рык. Поэтому вдвойне удивительно, что сорвался он с губ девушки. Правда, если вспомнить, что эта юная леди у нас не кто-нибудь, а выверна, думаю, удивляться лучше не стоит.