Елизавета Дворецкая - Лесная невеста

Только его мать встревожилась. Ушедшая на Тот Свет обрученной будет страдать в разлуке с суженым и попытается его заполучить. Забрав у сына невестино кольцо, княгиня топором разрубила его пополам, положив на порог дома. Половинку, упавшую внутрь, она отдала Зимобору, а упавшую наружу бросила в Днепр, сказав при этом: «Иди к той, что подарила тебя. И как половинкам разрубленным не сойтись, так и тебе моего сына больше не видать». Теперь обручение было расторгнуто и умершей невесте не полагалось тревожить живого жениха.

Но вышло иначе. Каждая девушка, которую Зимобору случалось обнять, потом страдала от невидимой и жестокой ночной гостьи. Громница, с которой он водился три года назад, тоже все жаловалась на душащую мару, показывала синяки на шее и спасалась только полынью; и та девчонка с костяными уточками в ожерелье, с которой он гулял на Ярилин день, ну, там, в Ясенце, что ли, позапрошлой весной…

Теперь Зимобору исполнилось двадцать четыре года, все его ровесники давно были женаты и имели по нескольку детей, он один так и не повзрослел по-настоящему![4] Он давно уже стыдился ходить в отроках – а еще старший княжий сын! – и надеялся, что по прошествии семилетнего срока, который даже молодую бездетную вдову возвращает обратно в девушки[5], освободит его.

Выходит, зря надеялся.

А слухи о ревнивой покойнице, преследующей старшего княжича, разошлись за несколько лет довольно широко. В Смолянске об этом знали все, и на веселых весенних игрищах и на зимних посиделках Зимобор часто оставался один, хотя многие девушки поглядывали на него с сожалением. Высокий, широкоплечий, Зимобор уже в семнадцать стал одним из лучших в дружине. Весь его вид излучал здоровье и удаль: круглолицый, румяный, с буйными чуть рыжеватыми кудрями, Зимобор слыл красавцем, и не портила его даже горбинка на носу, оставшаяся от давнего перелома. Он всегда был весел, оживлен, дружелюбен и приветлив, за что его любили и ближние, и дальние. Да и чужие быстро начинали считать его за своего: с каждым он держался так, будто знал его весь век. Ко всем кметям в дружине Зимобор относился как к братьям, жил среди них, ночевал в дружинной избе, делил все тяготы походов и охотно прислушивался к советам более опытных и бывалых, и за это каждый из них отказался бы даже от законной доли в добыче ради одного удовольствия служить ему.

У старшего княжича был только один недостаток – не как у человека, но как у наследника смолянского князя: его мать происходила из простого лесного рода, князь Велебор привез ее из далекой веси, куда попал однажды во время полюдья. Достойной родни со стороны матери у Зимобора не имелось, но он остался старшим из выживших сыновей Велебора, а тот не просто любил своего сына младшей жены, но с самого начала готовил его себе в преемники.

Неудивительно, что девушки не сводили с Зимобора глаз, но слухи о ревнивой мертвой невесте отпугивали. Некоторые не верили, но, один раз ощутив в ночной темноте сомкнувшиеся на горле пальцы, тут же умнели и давали себе слово впредь водиться с кем-нибудь другим. Ночная гостья еще никого не удушила насмерть, но с каждым разом давила и мучила сильнее, вынуждая даже самых упрямых отказаться от встреч с Зимобором. Только Щедравка продержалась возле него почти год, с зимы до следующей осени. Но, во-первых, Щедравка была самой смелой и бойкой девкой в Смолянске, во-вторых, она была влюблена в Зимобора до беспамятства, а в-третьих, ее бабка на весь Смолянск славилась мудростью и знала охранительные чары. Но и Щедравка по утрам, бывало, долго разбирала косу, беспощадно запутанную злобной ночной гостьей, вычесывала вырванные волосы и тихо бранилась. А осенью родичи поспешно выдали ее замуж за проезжего варяжского гостя из Ладоги, который был так сражен ее красотой, статью и огнем глаз, что потребовал играть свадьбу тотчас же! Свадьбу сыграли, а под разноцветными бусами невесты, подаренными счастливым женихом, скрывались синие следы пальцев ночной мучительницы…

Из-за болезни князь Велебор почти все время сидел дома, его сыновьям приходилось много ездить, но везде ревнивый и завистливый Буяр старался побыстрее раскрыть тайну своего слишком привлекательного старшего брата. Младший и сам уродился хорош и удал, ничто не мешало ему не меньше радоваться жизни, своей силе и молодости, но не давала покоя мысль, что Зимобору достались все права старшинства. К тому же матерью Буяра была старшая Велеборова жена, княгиня Дубравка, дочь радимичского князя, поэтому меньшой княжич с детства задирал старшего брата, за что бывал постоянно им бит, но не унимался.

Позапрошлой зимой они чуть не передрались из-за подросшей дочери одного из касплянских старейшин, Недельки. Невысокая, но стройная, с густыми, пушистыми волосами и тонким белым лицом, Неделька очень нравилась Зимобору, и он ей тоже нравился, это было видно. Когда он целовал ее в темных сенях, она отбивалась только для порядка, но, поняв, что сейчас все случится, не шутя пригрозила закричать.

– За тобой твоя мертвая невеста ходит. Я знаю, люди говорили, – отрывисто шептала она, решительно отдирая от себя жадные руки. – Не хочу, чтобы она меня иссушила! У нас к одной девке навка привязалась – Малятка у нее жениха отбила, а она утопилась, и теперь к ней ходит. Малятка уж не рада, сама скоро от тоски утопится, высохла вся, смотреть страшно! Я не хочу так! Избавишься от своей – тогда приходи.

Если не в княгини, то в младшие жены для князя Неделька, дочь старинного уважаемого рода, вполне годилась, но слишком боялась ревности мертвой. Сам Велебор был очень удручен тем, что его старший наследник так долго вынужден оставаться неженатым, а в последнее время нередко заговаривал о поисках новой невесты.

– Вот семь лет пройдет, тогда уж отвяжется. Жаль, мать не дождалась! – вздыхал он, нежно любивший младшую жену, несмотря на ее низкое происхождение и упорную ревность княгини. – С первой невестой вон что вышло, вторую уж ей увидеть не придется! Не придется внуков принимать… Ну, ничего, на будущий год в Дедовы дни приведешь молодую жену на зеленую могилку, покажешь матери, расскажешь ей, что у вас и как… Она услышит, и сердце ее возрадуется…

Зеленая могилка… мать… А теперь отец тоже… Мысли о девушках бледнели и таяли перед страшной новостью, которая утверждалась в сознании и давила все сильнее, заслоняя весь белый свет. Отец умер! Вот они вернутся домой, а его там нет… и никогда уже не будет… Надо возвращаться в Смолянск, и как можно быстрее.

– Прости, – еще раз сказал Зимобор огорченной Стоянке, приобнял ее за плечи и погладил светло-русую голову. – Не бойся, я уеду, она больше тебя не тронет, верно говорю. Прости уж меня, я не хотел, чтобы так вышло. Лучше бы меня самого душила, мара проклятая, вяз червленый ей в ухо! Уж я бы ей руки-то пообломал! А то лезет вечно к девушкам, да самых красивых выбирает! Ревнует, видно, красоте завидует!