Корзина желаний (СИ) - Смирнов Андрей Владимирович

Вийон рассказал. Он даже хотел было показать знаки, выцарапанные крысой на стене, но, обернувшись, сразу понял, что с этого места они ничего не увидят: стена того дома находилась слишком далеко, ее закрывало несколько рядов палаток и лавок, и поток людей между ними был довольно оживленным. Тогда он наклонился и, выбрав место посуше, в пыли нарисовал по памяти крысиные знаки. Флеб посмотрел на них с одной стороны, потом с другой. Он тоже не умел читать.

– Подожди-ка… – Молодой корзинщик сорвался с места и ушел прежде, чем Вийон успел его остановить. Что за идея пришла ему в голову? Да еще и в такое время, когда Вийон не мог торговать.

Но ничего не поделаешь, приходилось стоять у прилавка, присматривая за корзинами. Некоторые люди, проходившие мимо, бросали на прилавок заинтересованные взгляды, но Вийон даже не пытался их зазывать, а если кто-то порывался подойти ближе, осуждающе качал головой. Потом он заметил, через фигуры торговцев и груды товаров, Флеба в параллельном ряду – тот разговаривал с горшечником Атабом и его братом Саджиром (тем самым, с которым теперь сожительствовала жена Вийона), и даже рисовал что-то перед ними на столе. Атаб умел читать и молодой корзинщик, похоже, хотел воспользоваться его знаниями, чтобы разобраться в случае, рассказанном Вийоном. Получив ответ, Флеб о чем-то задумался, а затем быстро ушел, но так и не вернулся к Вийону. Куда он же пропал? Вийон терпеливо ждал.

Корзинщик понял, что движется что-то недоброе еще прежде, чем увидел их: люди расступались, торговцы прятали деньги и заискивающе улыбались, в воздухе повисло напряжение. Нанс и Макриб, прогуливаясь, пересекали рынок. Третий час еще не истек и потому ничего удивительного, что остановиться они решили именно у лавки Вийона.

– Хорошие корзины, – заметил Нанс. – В какую цену?

– Для вас, господин, любая бесплатно, – как и полагалось, Вийон заискивающе улыбнулся. Мысленно он посылал проклятья на голову Флеба. Где шляется этот мальчишка?

Стражники не торопясь выбирали товар, распугивая прочих покупателей. Вийон мог бы назвать цену, но тогда бы его неприятности только бы начались. Ему предъявили бы неуплату налогов или содрали бы штраф за недостаточную чистоту на прилавке, или придрались бы к качеству товара – уж эти двое нашли бы, к чему прицепиться. Забрав две корзины, Нанс и Макриб ушли. Гонг пробил четыре раза, и наконец появился Флеб. Вийон чуть было не набросился на него с кулаками.

– Совсем забыл, – защищался Флеб. – Пришлось действовать быстро…

– Что еще случилось?

– Ничего. – Флеб поднял руки, признавая свою вину. – Просто твой рассказ и эта крыса натолкнули меня на одну мысль…

– Ты спрашивал о знаке у Атаба? Что он сказал?

Флеб покачал головой.

– Думаю, лучше мне не отвечать. Дядя не раз говорил «Слово расточает силу, а молчание ее сохраняет», а ему об этом сказал маг из Среднего города. Посмотрим, пойдет ли Куону Альтуру Визоту мой совет впрок, и если да, то я непременно обо всем тебе расскажу.

Вийону пришлось с этим смириться – однако все прояснилось уже довольно скоро, тем же вечером. Флеб снова отлучился. Вийон попросил торговку, собиравшую свой товар на соседней лавке, присмотреть за корзинами, и незаметно проследил за товарищем. Встретившись с седобородым, Флеб отвел его в переулок, а затем вышел на улицу Змей, где указал на дверь, над которой висела медная табличка с изображением крысы с двенадцатью лапами. Вийон едва не закричал, чтобы Куон Альтур Визот не входил в эту дверь, но так и не решился вмешаться. Седобородый торговец постучался и вошел, а Флеб повернул в сторону рынка. Заметив Вийона, молодой человек немного смутился.

– Вот, значит, что ты задумал, – покачал головой Вийон. – Что тебе сделал этот нарей? Зачем ты отправил его к Крысиному Мастеру?

– Куон богатый человек, – ответил Флеб. – Я думаю, он сможет заплатить Мастеру достаточно, чтобы не пришлось доплачивать собственной душой.

Вийон покачал головой, но ничего не сказал. Во второй половине дня он ничего не продал, и шагая со своими корзинами обратно к сараю Бейза, размышлял о том, как быть дальше. Он мог бы снять жилье, но тогда не сможет оплатить совет астролога, а значит – не сможет ни продавать, ни заниматься какими-либо иными важными делами, сделается парией в глазах товарищей и самого Бейза. Может быть, занять денег в долг? Эта идея показалась ему привлекательной, однако ни один из его товарищей не захотел одалживать – вероятнее всего потому, что все они были столь же нищими, как и он сам. Вийону пришлось идти в дом Бейза и просить того позволить ему переночевать в сарае еще раз.

Бейз был не один – покуривая кальян, он возлежал на подушках, ведя беседу с гостями – книгочеем Тейяром Анзифом и владельцем магазина амулетов Мангулом Эперидом. Между ними, на низеньком столике, стояла ваза с сушеными финиками, горшочек с медом и плошка с засахаренными орехами; а прислуживала им пышная наложница.

Бейзу не понравилось вторжение корзинщика; он разрешил Вийону остаться и на вторую ночь, но предупредил, что тот будет должен. Кланяясь и благодаря, Вийон попятился к двери, а затем отправился на улицу Третью улицу Звезд. Астролог забрал почти все, заработанное за сегодняшний день, но не сообщил никаких обнадеживающих известий: следующая неделя не обещала быть денежной, за исключением двух или трех часов в ее середине.

– Как же так! – С отчаяньем всплеснул руками Вийон. – Прошу вас, посмотрите еще раз! Мне нужны хорошие часы для торговли!

– Что изменится от того, что я посмотрю еще раз? – Подталкивая корзинщика к двери, спросил астролог. – Разве звезды изменят свое положение? Разве сделаются другими показания приборов, улавливающих незримые токи от движения Сфер? Если вселенная не расположена к тебе – подумай над своей жизнью, может быть, ты в чем-то виноват или что-то делаешь не так?

Вийон вышел из дома астролога в глубокой задумчивости. Уже смеркалось, он устал, отчаянно хотелось есть и спать. В чем он провинился? Может быть, боги наказывают его за то, что он не предупредил иноземца о том, чем тот рискует, обращаясь к Крысиному Мастеру? Стоило пойти в храм и замолить этот грех? Вийон поднял руку, в которой лежали два последних медяка. Есть хотелось все сильнее. «Как-нибудь потом замолю», – подумал он и отправился в таверну. Медяков хватило ровно на тарелку каши, кусок черного хлеба и кружку пива.

Поев, он сразу же отправился в сарай Бейза и завалился спать. Возможно, из-за полного желудка, а, возможно, из-за нечистой совести, его сны в эту ночь были тяжелы и неприятны. Он снова оказался на улице Змей, следя за дверью с бронзовой табличкой. Хотя он следил издалека, и прятался за повозкой, в какой-то момент, обернувшись, Вийон увидел вокруг себе не улицу, а полутемную комнату и понял, что находится в том самом месте, которого опасался. Здесь стоял странный, неприятный запах – амбре из подгнившего мяса, телесных выделений и ароматических специй, предназначенных для того, чтобы заглушить вонь. Стены утопали во тьме – кажется, там были полки с горшками и банками, а между полками развешаны амулеты – по счастью для Вийона, среди последних не оказалось ловцов снов. Невысокий, полуобнаженный Крысиный Мастер, лицо которого скрывала ярко разукрашенная маска, заканчивал приготовления к ритуалу, раскладывая на столике в центре комнаты зловещие инструменты. Затем он подошел к бочке в углу комнаты, отодвинул закрывавшую ее крышку и щипцами вытащил наружу грязную раненую крысу, отчаянно пытавшуюся вцепиться зубами в державшие ее щипцы. Вийон знал, что это была не обычная крыса – нет, обычная Крысиному Мастеру совсем бы не подошла. Мастер покупал крыс партиями, помещал их в одно пространство и не кормил. Оголодав, крысы начинали убивать друг друга, в конце концов оставалась одна, самая злобная и сильная, но она уже не была нормальной, и если ее отпустить – начала бы охотиться на других крыс и убивать их, сделавшись изгоем в своем племени. Мастеру, однако, не нужен был живой «крысиный волк», ему требовался дух этой безумной и злой твари. Положив крысу на стол, он прибил ее к столешнице – пока еще не убивая, всего лишь намертво фиксируя положение зверька. Затем полились песнопения. Четыре маленьких ремешка зафиксировали лапки жертвы. Кисточка окунулась в плошку с краской, затем коснулась крысы, выводя первый знак на ее шерстке – невидимый в полутьме глазам Вийона и, возможно, невидимый даже для глаз Крысиного Мастера, потому что краска впиталась неровно, но это не имело никакого значение, важен был символический жест, само действие по выведению знака. Затем кисточка была отложена и в руке заклинателя появился острый нож; крыса заверещала, когда был сделан первый надрез. Снова знак, наносимый кисточкой, и новый разрез скальпелем. И снова, и снова. Верещание твари, поначалу беспрерывное, начало стихать. Кровь разлилась по столу, в какой-то момент Крысиный Мастер удалил жертве кишечник, а сердце и печень бросил в жаровню, где тлели раскаленные угли. Монотонные песнопения сопровождали все его действия. Затихший зверек был лишен конечностей, затем Крысиный Мастер стал соскабливать кожу с его черепа. Вийон с ужасом наблюдал за происходящим.