Ирина Анненкова - Медные колокола
- Болван ты, Стёпка, - ехидно каркнул грач. – Коль в тебе поселилась такая неуёмная тяга к устной речи, кто тебе мешал уйти из деревни в какой-нибудь соседний лесок и ждать нас там? А уж в лесу хошь – пой, хошь – пляши, хошь – на балалайке играй! Если кто и увидит – то ему же и хуже, решит, что белая горячка явилась.
- Во-первых, серая, - надулся кот. Горыныч удивленно моргнул:
- Кто у тебя ещё серая?
- Горячка, - с достоинством ответил Степан, и пояснил: - потому как шерстка у меня и вовсе серенькая! Была бы белой – ну, тогда согласен, и горячка была бы такой же! А во-вторых, ты, Горыныч, сам болван: что я тебе, Петрушка из заезжего балагана? «Пой, пляши!» Мне собеседник нужен! «Ди-а-лог» - слыхал такое слово, умник?
Грач что-то ответил, что именно – я не разобрала, потому что в этот момент мой конь в очередной раз решил продемонстрировать седоку, то есть мне, как ловко он умеет ходить боком. Этот фокус он проделывал уже несколько раз, вдруг разворачиваясь поперек дороги и начиная движение этим самым боком вперед. За те пару часов, что мы провели в пути, я узнала о лошадях много нового: что некоторые из них – это вредные создания с тяжелым характером; что удила, оказывается, очень нужны и вообще полезная штука; что не помешало бы обзавестись и мундштуком, хотя и жалко коня; что Хитрец прекрасно умеет ходить не только боком, но и задом наперед, крутиться вокруг своей оси и ещё много чего, и делает он всё это без объявления войны. И вообще, это он так развлекается!
Выглядели его милые шутки следующим образом: спокойно идущий жеребец вдруг замирал как вкопанный, а затем начинал резво шагать назад. Или внезапно обрывал свою плавную рысь и принимался кружиться на одном месте. Море ощущений, я вам доложу! Если к этому прибавить моё неумение работать поводом (с Тинкой необходимость в подобном навыке, понятно, не возникала; я повод-то и в руки никогда не брала – зачем?), то картина получалась впечатляющая. Один раз негодник даже попробовал усесться прямо посреди дороги. Меня выручила Тинка, чувствительно грызанувшая фокусника за круп. Удержаться на спине скакнувшего от неожиданности в сторону коня я сумела. Больше в процесс моего общения с Хитрецом старая кобыла не вмешивалась, предоставляя мне возможность самой с ним договариваться, только порой хмыкала.
- Хитрец, не заставляй меня сожалеть о том, что я не продала тебя в Истопках и не купила себе лошадку посговорчивее, - тяжело вздохнула я, заставив-таки коня вспомнить, что идти надо не боком, не задом, а именно головой вперед. День ещё не перевалил и за половину, а я уже чувствовала себя так, будто проскакала верхом через полкняжества, а перед этим всю ночь воровала со склада мешки с картошкой. – Угомонился бы ты, что ли!
Конь удивленно покосился на меня и возмущенно всхрапнул. Ты что, хозяйка, разве тебе не весело? Разве ты не рада тому, как у меня ловко всё получается? Ты что, на меня обиделась?!!!
- Ловко, ловко, - утешила я парня, потрепав его длинную шелковистую гриву, - да только хорошо бы ты оставил демонстрацию своих возможностей на потом, а? А то нам ехать надо, искать какого-то Старого Медника в стоге сена, тьфу ты, в горах.
Конь ещё раз фыркнул, мотнул головой, попытался ещё разок покрутиться на одном месте, одобрения опять не получил и тогда вдруг целеустремленно зарысил туда, где, зарывшись в серые толстые облака спали Западные Горы. Иногда он, правда, переходил на странный аллюр, принимаясь вышагивать, высоко поднимая передние ноги и затем сильно вымахивая их вперед. Но тут я уже не возражала: хочешь ногами помахать – да пожалуйста, только шагай!
Несмотря на утренние проказы Хитреца и раскисшие дороги, мы продвигались вперед довольно быстро, и до деревни, в которой планировали заночевать, добрались задолго до темноты. А если быть точнее, жители Которичей едва успели отобедать. Терять полдня в крохотной, дворов на десяток, деревеньке, было неразумным расточительством времени, и мы решили наскоро перекусить, дать передохнуть лошадям, да продолжить путь.
Ужин мы готовили в сумерках, при свете «светлячков», которых я развесила по широкой лесной поляне, облюбованной нами для ночлега. И вот уже лапник нарублен, костер разожжен, каша с солониной аппетитно дымится, кони вкусно хрупают овсом, Ванькина драгоценная веревка охраняет наш покой, и завтрашний день не пугает, а манит надеждой. Спокойной ночи!
- Славка! Проснись! Да проснись же! Беда!
- Степ, прекрати вопить. Ты ее напугаешь, - это уже Тинка.
- Да какое, к лешему, «напугаешь»?! Просыпайся немедленно, я тебе говорю!
В моё плечо недвусмысленно впились острые когти. Действенный, я скажу, способ побудки. Эффективнее, по-моему, только кусать за нос.
- Степ, что ты орешь? Что случилось?
Я не начинала паниковать с места, поскольку кошачьи вопли – ещё не повод для беспокойства. Вот если бы так заблажила Тинка или Горыныч – другое дело. Может, Степан обнаружил, что проспал время завтрака (хотя, вот уж это вряд ли!)?
Я отодрала от себя кота, протерла ладонями глаза и села, поплотнее завернувшись в толстое одеяло и натянув его край на голову. Уже совсем рассвело. Костер едва тлел, и было холодно, пожухлая прошлогодняя трава на поляне подернулась инеем. Ванька крепко спал у меня под боком. Степка сумасшедшей белочкой скакал на моих коленях, рядом стояла хмурая Тинка и очень смущенный Горыныч. Хитрец задумчиво обгрызал молоденькую осинку и заинтересованно косился в нашу сторону.
- Всем доброе утро. Так что у нас приключилось-то?
- Беда! – провыл кот, закатывая глаза. – Беда! Кто-то всё наше мясо сожрал!
Кряхтя, я выпуталась из одеяла, выбралась из-под навеса и, прихрамывая (целый день в седле для не шибко тренированной задницы бесследно не проходит), заковыляла на место преступления.
М-да, уголовно наказуемое деяние налицо. Неизвестный злоумышленник аккуратно развязал шнурок на кожаной торбе, и от солонины, взятой нами в дорогу, остался один запах. Как и от сала. Здорово!
- Ну что ж, - я обвела взглядом кота, грача и лошадь, - с чем нас можно и поздравить! С этого момента переходим на полезную вегетарианскую пищу, поскольку портить здоровье нам теперь нечем.
- Славочка, но как же? – возопил кот. – Неужели негодяю это сойдет с рук?!
Вот именно, рук. Никакие лапы не в состоянии справиться с хорошо затянутым шнурком. Да и зачем мучиться, если проще дырку прогрызть?
Постепенно до меня начал доходить всё значение ночного происшествия. Я растерянно посмотрела на Тинку.
- Совершенно верно, - подтвердила мои мысли кобыла. – Он спокойно прошел через Ваняткину веревку, порылся в торбах, забрал мясо и был таков. И никто ничего не заметил. И это не мышка, не птичка и не куница.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});