Князь Полоцкий. Том I - Николай Тихонов
Курбат атаковал стремительно. Миг, и с его рук в сторону Турьбёрна вылетели два острейших ледяных диска. От первого парень попросту уклонился, во второй сбил широким огненным вихрем. Ледяной диск со звоном треснул и рассыпался, не причинив сотнику никакого вреда.
Приём красивый, но довольно опасный. Если бы Курбат сделал диск чуть-чуть прочнее, то непременно отсёк бы Туру руку по локоть. Но он не сделал. Красиво вышло. Варяги восторженно взревели.
Турбьёрн, сделав маленький шажок вперёд, выбил из рук средненькие огненные шары, по две штуки. Потоки речной воды, подчинённые воле опытного мага, без труда смыли снаряды, не причинив Курбату никакого вреда.
Полоцкий сотник начал медленно перемечаться влево, заставляя противника как можно дальше отдалиться от берега. Ещё пара пробных выпадов, которые не принесли особого успеха, и Турбьёрн овладел преимуществом – отжал тысяцкого подальше от речного берега Днепра.
Вернее, Тур решил, что овладел преимуществом. Парень стоял спиной к воде, и незаметно копил силы, готовился к мощной атаке. Варяг надменно хмыкнул, и подмигнул Туру. Тот недоумённо вскинул бровь.
Курбат вскинул руки вверх и уставился парню за спину. Затылком ощущая, как уходят драгоценные секунды, Турбьёрн попытался поставить защиту. Хоть какую-нибудь. Поздно. Речная вода мгновенно опутала ноги, торс, плечи и шею молодого сотника. Похолодало. Курбат, повторив недавний жест Тура, картинно щёлкнул пальцами. Сотник, безуспешно пытаясь покинуть ловушку, мгновенно оказался закован в лёд. Одна голова торчала.
Среди киевских варягов раздалось улюлюканье и одобрительные возгласы. Курбат неспешно, вразвалочку подошёл к Туру, нарочито медленно вырастил ледяной кол и приставил его к горлу полоцкого сотника.
– Я победил? – самодовольно спросил варяг.
Турбьёрн лишь беспомощно опустил голову.
Бессилие. Злость. Слабость. Холод, намертво сковывающий конечности. Лёд, казалось, заживо высасывал силу дара. Перед лицом – надменная улыбка ненавистного врага. Врага, которого не победить. Врага, который чувствует твою беспомощность и слабость, и насмехается над тобой.
– Я жду ответ, – громко произнёс Курбат, и легонько ткнул ледяным колом в щеку закованного Турбьёрна.
Тот поднял полный ненависти взгляд на киевского тысяцкого. Варяг противно улыбался, и чуть сильнее надавил колом. На лёд, сковывающий всё тело, капнула горячая красная кровь. Тёплая струйка живо потекла по щеке.
Турбьёрн посмотрел за спину Курбата, на стоявшего чуть поодаль варяга-судью. Тот, поймав взгляд Тура, нагло ухмыльнулся, глянул ехидно, быстро кивнул. Мол, сдавайся, воин, только хуже будет.
От этого пренебрежительного взгляда Турбьёрн разозлился только сильнее. Он, морозное дитя северных норвежских фьордов, с самого детства ныряющий в ледяную воду, попался в такую простую ловушку!
Даже брат Рёнгвальд лет семь назад окончательно бросил попытки подловить Тура на такой приём их потешных поединках. А тут какой-то старый дряхлый варяг из словенского Кенугарда! Да что он, южанин, может знать о настоящем холоде?
Ух, как разозлился Турбьёрн! Даже Курбат, уловив изменения во взгляде сотника, перестал нагло лыбиться, неосознанно сделал шаг назад. Киевский тысяцкий напрягся, речная вода забурлила, поползла вверх, в попытке заморозить Туру и голову. Поздно. Курбат попытался уклониться, отпрыгнуть назад, почуяв надвигающуюся опасность.
Глаза Турбьёрна вспыхнули на берегу ночной реки, словно две яркие звезды посреди чёрного неба. Ярость, гнев, ненависть к врагу забурлили в горячей молодой крови. Сила, которую молодой полоцкий сотник копил для мощной атаки, давила откуда-то из груди, настойчиво требуя выхода, вырывалась на волю. Лёд, сковавший тело Турбьёрна, зашипел, начал трескаться.
Яростный рёв пронёсся над рекой. Из широко раскрытого в нечеловеческом рыке рта Турбьёрна вслед за рёвом ударил мощный поток жаркого пламени. Яркая вспышка на миг ослепила стоявших вокруг воинов. Курбат, попытавшийся уклониться от атаки, не успевал. Лишь в последний момент тысяцкий резко запрокинул голову назад, и рухнул на земь, чем спас себе жизнь.
Поток пламени прошёл над варягом, обжигая тому лицо. Белобрысая шевелюра и длинные синеватые усы мгновенно вспыхнули. Курбат дико заорал, одним прыжком оказался у берега и с головой нырнул в холодную речную воду. Стоявшие вокруг киевские варяги недовольно загомонили. Несколько тут же бросились в след за своим вождём, спасти, оказать помощь.
– Я победил? – спросил Турбьёрн, когда сковавший его лёд с пронзительным хрустом треснул, освобождая полоцкого сотника на волю.
Варяг-судья лишь коротко кивнул, озадаченно поглядывая в сторону берега, откуда уже волокли мокрое обожжённое тело тысяцкого, впавшего в беспамятство.
Глава 12
Над обожжённым телом киевского тысяцкого суетилось несколько варягов, обладающих лекарским даром. На Курбата было страшно взглянуть. Лицо в ожоговых волдырях, кожа во многих местах лопнула от жара, или наоборот, натянулась, стала тонкой и блестящей, словно металл на солнце. Глазницы покраснели, белки налились кровь, от носа остался обгорелый обрубок, уши опухли, превратившись в уродливые куски плоти.
Впрочем, лекари дружно заверили – жизни киевского тысяцкого ничего не угрожает. Но Курбата волновало и сильно печалило совсем другое – длинные варяжские усы и белобрысые волосы на голове нещадно сгорели, сделав киевлянина похожим на недавно вылупившегося птенца.
В себя тысяцкий пришёл почти сразу, и тут же приказал своим не трогать Турбьёрна. Мол, дрался сотник полоцкий честно и поединок был свободным от мести. Многим варягам это не откровенно понравилось. Турбьёрн постоянно ловил на себе злые взгляды киевских дружинников, желавших поквитаться за своего опозоренного вождя.
– А ты хорош, хевдинг, – радостно скалясь, сказал Флоси, когда они вернулись к Морскому змею, – Я поспрашивал немного, Курбат этот – ученик какого-то там Асмунда, хоть и не из лучших.
– А нам с того что? – поинтересовался Турбьёрн, блаженно вытягивая ноги. Устал парень после поединка, что поделаешь.
– А с того, сотник, что Асмунд сейчас в Киеве один из ближайших доверенных воевод Великого князя, почти как Хвитсерк Харальдсон, – влез в разговор Некрас, усаживаясь рядом, – И думается мне, не понравиться воеводе, что мы его человека побили.
– Воевода не дурак, всё поймёт, – Турбьёрн лениво щёлкнул молодого отрока по носу, мол, не лезь к старшим. Однако тот шустро увернулся, перекатившись через голову назад.
– На поединок меня сам Курбат вызвал, и дрались мы честно. Четыре сотни киевских варягов тому свидетели, – продолжил Тур, сонно позёвывая, – Притомился я что-то. Спать пойду.
– Иди. Я покараулю, мало ли, – хирдман многозначительно кивнул в сторону киевских лодей.
Однако полоцкий сотник его уже не слышал. Едва закрыв глаза, он мгновенно провалился в глубокий
