Джон Майерс - Серебряный Вихор

— И что из того? — спросил я. Голиас с удивлением скосил на меня глаз; Джонс был озадачен ничуть не менее.

— Видите ли, моему дедушке — а он весьма почтенный старый джентльмен — было бы безразлично, будь я бастардом его сына. Однако обвинение легло на мою покойную мать. Собственность передается по праву крови, а сейчас дедушка убежден, что я ему не родня.

— А этот самый Раван?

Джонс с горечью засмеялся.

— Неужели и вы в это поверите? Не думал я, что лорд Раван станет наследником… Даже когда старшего кузена застрелили на большой дороге. (Это случилось совсем недавно.) Но теперь оба его соперника устранены. Выходит, наследник теперь лорд Раван.

Да, получалось, что у лорда Равана лучше не путаться под ногами. Мне оставалось только покачать головой, невольно восхищаясь его методами.

— Так вот одним махом, не снимая ног со стола, он лишил вас семьи и невесты и попутно обзавелся состоянием? А что он имел против вашего предка?

— Моего отца, если я и в самом деле ему сын? — Джонс покачал головой. — Не знаю. И потому неизвестно, за что зацепиться.

— Об этом не беспокойся, — сказал Голиас, — расскажи-ка Шендону, почему ты не живешь дома.

— Мне там не слишком-то рады. — Джонс окунул палец в лужицу вина на столе и стал выводить узоры. — Если нельзя остаться — приходится уходить. Но я пытаюсь сделать большее. Я верю, что буду жить на своей земле. Для этого надо подтвердить, что я законный наследник. Я уже взялся искать доказательства, когда встретил Голиаса — там, в «Королеве Гусиные Лапы».

Но был еще вопрос, которого мы не коснулись.

— А что та девушка? Заботит ли ее ваше свидетельство о рождении? — Наверное, ее беспокоит, сможете ли вы жить в достатке?

— Предположим, ей захочется есть, — вставил Голиас.

— Я уверен, — возразил Джонс, — что она не придает значения ни деньгам, ни титулу.

Вскочив на ноги, он поднял бокал.

— Джентльмены, я предлагаю выпить за леди Гермиону Стейнгерд ап Готорн.

— Что-то не могу вспомнить, — задумчиво пробормотал Голиас. — Она, случайно, не из рода старого скряги Пенкора?

— Итак, — повторил Джонс, пропустив мимо ушей замечание Голиаса, — я предлагаю тост за очаровательную Гермиону Стейнгерд ап Готорн. Эта девушка, невзирая на обстоятельства, пойдет куда угодно за человеком, которого… — Он залпом осушил бокал. Рука его безвольно упала, и последние капли вина стекли на пол.. — которого полюбит, — добавил он шепотом.

Концовка тоста повергла меня в изумление.

— Но ведь ты говорил, что она тебя любила?

— Несомненно. — Усаживаясь на место, он задумчиво наполнил бокал. — Да, именно так — любила. А потом случилось вот что. Колдунья — подозреваю, что не обошлось тут без дона Родриго, — наложила на нас заклятие.

— Какого свойства? — живо спросил Голиас, прежде чем я успел что-то сказать.

— Она разбила наш союз. Все наши встречи с тех пор заканчиваются горькими недоразумениями. Но это еще не все, — продолжал он, жестом останавливая Голиаса, который снова хотел вмешаться. — По-видимому, дон Раван или кто-то другой рассказал Гермионе о грешках моей юности и настроил девушку против меня.

Он вздохнул. Я и сам едва не вздохнул, подумав о Розалетте. Но тут я вспомнил, при каких обстоятельствах мы с ним познакомились.

— Именно это заклятие и довлело над вами, когда вы падали из окна?

Прочувствованность Джонса словно рукой сняло. Взглянув на меня, он смущенно хмыкнул.

— Я не пожалел сил, чтобы доказать обратное, не правда ли? Но я знаю себя лучше, чем свидетели моих проступков. В настоящее время моя душа, которую Гермиона не отвергает, живет иной жизнью, чем плоть, девушкой презираемая. Только с благословения моей невесты они воссоединятся на вершине, к коей обе устремлены.

Однако на моем разбуженном скептицизме шерсть все еще стояла дыбом.

— Вы искренне так считаете или только говорите ради красного словца?

Джонс приложил руку к сердцу.

— Клянусь вам, Шендон, что если бы Гермиона не лишила меня своей благосклонности, я бы на женщин и смотреть не стал.

— Что ж, подумаем, можно ли исправить дело. — Голиас сделал знак разносчику. — В противном случае подыщем тебе столь же очаровательную особу.

Джонс посуровел.

— Женщины, равной ей, не существует.

— Я не имел чести знать леди Гермиону, но не сомневаюсь, что она выше всяких похвал, — поддакнул Голиас. — Однако справиться с заклятием — дело нелегкое, и в Романии, насколько мне известно, вполне достаточно достойных знакомств..

— Только не для меня! — упорствовал Джонс. Он резко подался вперед. — Это не прихоть, джентльмены. Много лет назад гадалка предсказала мне, что если я не женюсь на дочери Готорна, то умру холостым.

И к предсказанию Голиас отнесся столь же серьезно, как и к заклятию.

— Это меняет дело, — решил он. — Что ж, тогда мы приложим все усилия, чтобы завоевать твою суженую.

Джонс не находил слов для благодарности. Тем временем принесли новую бутылку. Мы молча дождались, пока ее откупорят. Итак, Джонс поведал о своих затруднениях. Но чем предстояло заниматься мне, как его добровольному союзнику?

— Ты говорил, — напомнил я Луцию, когда слуга ушел, — что сначала необходимо доказать права на наследство.

— От этого зависит исход всего дела, — подтвердил Джонс. — Разве я допущу, чтобы моя милая стала женою нищего?

— Старик Готорн проклянет вас, прежде чем это случится, — заверил Голиас. — Когда мы впервые встретились, ты сказал, что собираешься разыскать Равана и выжать из него истину. Ты еще не передумал?

— Нет. Я говорил: разыскать, потому что потерял его след. Дон Родриго — королевский фаворит и, наверное, находится при дворе. А где теперь двор — неизвестно, потому что король может находиться в любом из своих многочисленных имений. Сельскую местность король предпочитает столице. Однако это необходимо уточнить. — Джонс выжидательно посмотрел на нас. — С вашего одобрения, мы поначалу отправимся в город.

— Разумно, — подтвердил Голиас.

— В какой город? — поинтересовался я.

— Когда мы здесь говорим «город», то имеем в виду Илион. Хотя в Романии много и других знаменитых городов, этот наиболее значителен. Верховный король содержит там двор, и потому Илион можно считать столицей.

Поскольку мне предстояло увидеть главный город страны, первая часть наших планов пришлась мне по нраву. Но я задумался и о других сторонах предприятия.

— Ты говоришь, что птичка, которой мы собираемся насыпать соли на хвост — королевский фаворит, — сказал я. — Не окажется ли этот орешек слишком крепким, чтобы его расколоть?

— Естественно, — согласился Джонс. Он провел рукой по волосам. — Вот почему я нуждаюсь в помощи. Предприятие небезопасное, хорошо еще, если останемся живы.