Джон Майерс - Серебряный Вихор

Прежде чем улечься на жесткой скамье, я в последний раз с тоской вспомнил о белоснежных простынях. Но спалось мне хорошо. Позавтракали мы уже в полдень. К моему изумлению, Голиас и Беовульф совершенно не страдали от похмелья, хотя все мы притихли. Вечером легли пораньше, и на следующее утро мы с Голиасом отправились в путь.

День был бодрый, солнечный — в самый раз для путешествия. Чувствовал я себя превосходно, особенно в сравнении со вчерашним днем. Но не только бодрое самочувствие способствовало великолепному настроению. Я был доволен собой. Я не подвел Голиаса. Я выбрал действие вместо ничегонеделания. Грудь моего мужества поросла шерстью, а в душе теплился огонек любопытства.

Прощанье было недолгим, и через двадцать пять минут мы уже достигли Уотлинг-стрит. Восточный указатель приглашал нас в Дериабар, на конец полуострова, но мы развернулись и отправились на запад. Перед нами открылись просторы Романии.

Дорога была словно предназначена для пешей ходьбы. Хорошо утоптанная, не пыльная, не грязная и не изъезженная колеями. В ней отсутствовали изъяны, свойственные даже хорошим дорогам. Не прямая и не плоская, она лишь частично открывала обзор; виды, которые нам открывались, постоянно менялись и отличались разнообразием.

Голиас сразу же взял хорошую скорость. К счастью, я уже успел поразмять ноги, блуждая в Броселианском лесу. Передвигаясь быстро, разъяснил Голиас, можно позволить себе в пути некоторые поблажки и вместе с тем не опоздать на рандеву, назначенное на послезавтра. Мы останавливались ненадолго в придорожных харчевнях; в жару освежали себя купанием и задерживались, если попадалось что-либо стоящее внимания.

По дороге случалось всякое, но только одна встреча особенно запомнилась мне. Близ некоего города мы повстречали местного правителя на прогулке с небольшим отрядом телохранителей. Начальник стражи велел очистить путь, ткнув в нашу сторону большим пальцем. Мы посторонились — и тут же отскочили. Наше проворство спасло нам жизнь. Мимо нас промчалась на всем скаку молодая всадница. Пред королем она осадила лошадь, подняв ее на дыбы, и затем отбросила вуаль. Девушка была красива, но навряд ли бы ею залюбовался тот, против кого она пылала гневом.

Мы остановились посмотреть, что последует далее. И его величество остановился — а кто бы поступил иначе?

— Донью Химену мы всегда рады приветствовать, — заявил он. Однако не похоже было, что он и вправду рад этой встрече.

Голос девушки соответствовал ее внешности. Но так как она не питала ко мне вражды, он показался мне приятным.

— Донья Химена надеется, что ваше величество, не изменив своей благосклонности, соизволит выслушать свою подопечную.

Король, откашлявшись, прочистил горло.

— Неужели вы в этом сомневаетесь?

— Сэр, — начала она безо всякой разминки, — известно ли вам, что Рюй Диас де Бивар убил моего отца?

— Да, слухи об этом до меня доходили. — Король был похож на человека, худшие опасения которого сбываются. — Очень сожалею, но подобные инциденты не исключены, если мужчины враждуют.

Король хотел еще что-то сказать, но просительница прервала его:

— Как подданная, которая ищет защиты у суверена, я требую справедливости.

Мне подумалось, что эта девушка никому не даст спуска, требуя око за око и зуб за зуб. Взглянув на короля, я понял, что и он думает то же самое.

— Мне сказали, что ваш отец погиб в честном поединке… Что я могу для вас сделать?

— Отдайте мне его! — воскликнула девушка. — Вернее, отдайте меня ему в жены. Рюй Диас отнял единственного мужчину, который у меня был, — да и кому бы еще я могла принадлежать? Я прошу — и как король вы не можете отказать мне — мужчину взамен мужчины.

Облегчение, изобразившееся на лице короля, можно было сравнить только с моей растерянностью.

— Такого я еще не видывал, — обронил я, когда мы продолжили наш путь.

— Погоди, пройдем немного дальше — то ли еще увидишь! — заверил меня Голиас.

Короля мы повстречали на второй день нашего путешествия. К полудню мы достигли нашей цели. Это была небольшая харчевня под названием «Королева Гусиные Лапы» в городке, именуемом Гипата. Второй и третий этажи выдавались над первым, нависая над узкой улочкой.

Но меня не заботило, как выглядит гостиница. Я был зверски голоден, и в горле у меня пересохло. Когда я услышал звяканье бокалов и тарелок, доносившееся через открытую дверь, мое нетерпение достигло высшей точки. Но мне не так сильно хотелось есть, как пить. Уже с полчаса я предвкушал, как залью свою жажду холодным пивом. Дверь гостиницы была открыта, что сулило скорейшие оправдания моих надежд. Мы уже переходили улицу, как вдруг Голиас толкнул меня локтем. И очень вовремя, так как мужчина, высунувшийся из окна второго этажа, выпалил в меня из пистолета, но промахнулся.

До этого на улице было тихо. Теперь все переменилось. Из-за занавески выглянула женщина и стала призывать караул. Из соседнего окна послышалась ругань. На оскорбления мне было наплевать: больше всего меня занимало оружие, из которого в меня стреляли. Оно напоминало обрез. К счастью, пуля всего лишь оцарапала мне костяшки пальцев, а автоматически пистолет не перезаряжался. В окне показалась вторая женщина и во всеуслышание объявила, какого рода заведение она содержит. В ответ послышался отчаянный визг совсем молоденькой девушки, которая вопила, что пусть этот гуляка-кот и думать забудет впредь о ее постели. Внутри дома также слышались вопли, хлопанье дверей и топот башмаков по лестнице.

Виновник всей этой суматохи, однако, и не пытался оправдываться. Он тяжело приземлился без помощи парашюта, однако не получил ни ушибов, ни царапин. Мгновенно опомнившись от падения, он вскочил на ноги и, даже не отряхнувшись, дал стрекача.

Я все еще обсасывал свои костяшки, когда Голиас схватил меня за руку.

— Бежим! — крикнул он. — Мы не должны его упустить.

С этими словами он понесся вслед за беглецом, а я неохотно поковылял вдогонку. Меня разбирала досада, что приходится оставлять гостиницу, когда я уже вот-вот поднес кружку пива ко рту. Причем надо было бежать — а я так проголодался и устал! Раздражение мое возрастало, и я не слишком-то усердствовал в пробежке, пока не услыхал у себя за спиной крики. Сообразив, что могу быть пойман как соучастник, я наддал ходу.

К счастью, наши преследователи не оказались рекордсменами. Нырнув в боковую улочку и перебежав по ней на соседнюю, мы оторвались от погони. Я сообщил это незнакомцу с Голиасом. Теперь мое раздражение обрушилось на них.

Голиас не разделял моей досады. Напротив, улыбнулся нам с незнакомцем, как если бы между нами уже существовала какая-то связь.