Наталия Мазова - Исповедь травы

(Хорошо! За точность цитаты, правда, не поручусь, но здешний вариант Писания я все равно наизусть не знаю. Ничего, сойдет для него и так…)

– Вспомни – разве Господь Наш посылал кого-то на смерть во искупление грехов его? Он сам принял муку крестную за всех нас, ибо он возлюбил мир сей – ты же его ненавидишь, ты и тот, кому ты служишь, Зверь!

Так, а это, оказывается, совсем не трудно – вывести его из себя… Да, там не иначе какое-то психическое воздействие, от которого я неплохо защищена – уж не знаю, Лайгалдэ или Пэгги должна я за это благодарить. Но тогда почему поддался Хозяин? Надо бы прикинуть на досуге информагический расклад…

– Замолчи, ведьма, чертово семя! – вопит Ле Жеанно в гневе, и, повернувшись к своей охране: – Свяжите ее, заткните ей рот и привяжите к тому же самому дереву! Она не избегнет костра.

Я собираю всю свою энергию в комок. Может быть, на магическом уровне он весьма неприятный противник, но с информационкой у него плоховато – а ведь это оптимальный способ воздействия для любой из Жриц. На сегодня это будет последний удар, но зато какой…

Солдаты в черно-желтой форме замирают, обожженные моим взглядом, не смея ко мне прикоснуться.

– Скажи мне только, Зверь, – бросаю я властно, – та, что воскрешала тебя, назвала ли тебе свое имя? А если назвала, то какое из множества – Хозяйка Звезд или Каменное Сердце?

Верховный Экзорцист отшатывается в ужасе, губы его непроизвольно шевелятся, и я читаю по ним: «Petricordia…»

Я угадала – и готова отдать что угодно за то, чтобы это оказалось неправдой.

Ибо это действительно страшно.

На моей стороне лишь то, что он по-прежнему еще не измерил моих сил, я же знаю о нем почти все. И не так уж это и мало на самом-то деле…

Тем временем Ле Жеанно начал что-то бормотать не то на Языке Закона, не то на здешней латыни. И вот тут он в корне неправ. Не хотелось мне прибегать к силе Слова, но ведь сам же нарывается!

– Тот, кто Камню продал свою душу, тщетно к Утешению взывает! Вечно будет длиться пляска смерти – даже под молитву «Miserere»! О будь же, будь ты проклят, Зверь – от зверя тебе и погибнуть, ибо человек не пожелает запятнать себя!

После этого финального аккорда я почти с облегчением отдаюсь в руки черно-желтой стражи.

…Пока Ле Жеанно приходил в себя от моей наглости, его приказ был нарушен. Меня действительно связали и заткнули рот, но вместо того, чтобы привязать к дереву, бросили в палатку, как тюк с добром. На голове у меня мешок, чтобы, не дай-то боже, не приворожила кого своей красотой. Впрочем, мешок дырявый и не мешает ни дышать, ни смотреть.

Костер мне обеспечен. Пытать не будут – зачем пытать, Зверь и без того боится, как бы я еще чего-нибудь не сказала.

Выступление отряда задерживается – рыскают по лесу, упустив драгоценное время, все еще надеются, что Хозяину не удалось далеко уйти. Ну-ну… Пока они там бегают, лучше всего расслабиться как следует и войти-таки в транс. Нечего гонять себя на износ, если можешь почерпнуть силы откуда-то еще.

…От публичного сожжения Верховный Экзорцист ни за что не откажется. Но что, если в целях сохранения престижа ему придет в голову сначала выдрать мне язык?

Хреново. Об этом-то я и не подумала. Одна надежда, что он тоже не подумает…

Та, кого древние силиэнт звали – Гэльдаин, если ты и вправду святой Бланкой проходила по этой прекрасной Обожженной Земле, услышь мои мольбы и будь снисходительна к той, что так часто поминала всуе имя Твое! Если же не чудо огня, а что-то иное должно спасти этот мир – все во власти Твоей…

Голоса – вернулись те, кого посылал на поиски барон Северин. Капитан арбалетчиков устало бредет мимо моей палатки, на ходу приподняв полог, заглядывает внутрь. Я в трансе, и он, скорее всего, принял меня за спящую.

Мне уже доводилось встречать этого человека, и каждый раз я не могу не отметить его сходства с Флетчером. Та же матово смуглая кожа и кошачья гибкость движений – но это в нем как раз типично мутамнийское, а вот широкий рот, всегда готовый к улыбке… Имя его – Росальве диа Родакаср, так что мутаамн он только по матери.

– Господин мой, я четыре года служил вам верой и правдой, и надеюсь, что после этого мои советы могут вызывать у вас лишь доверие…

– Я слушаю тебя, сын мой, – отзывается Ле Жеанно от своей палатки.

– В таком случае я бы настоятельно рекомендовал вам немедленно отпустить эту женщину!

Вот это да!!! Я не могла ослышаться – именно это он и сказал. Ой, что сейчас будет…

– Что я слышу? Ты осмелился…

– Дослушайте меня до конца, господин мой, я не кончил. Кто такая эта Ирма диа Алиманд? Одна из многих. По всему Романду, задрав подолы, бегают десятки таких же, как она, свихнувшихся на учении этой самой лжесвятой.

– Тем усерднее должны мы выпалывать дурную траву, сын мой! К тому же у меня есть неоспоримые доказательства, что она ведьма и состоит в сговоре с дьяволом.

– Но Герхард Диаль-ри – один, и без сомнения, стоит десятка таких, как она.

– В этом ты прав, – Великий Экзорцист скорбно вздыхает, даже забыв прибавить «сын мой».

– Эта же ведьма, насколько я понял, влюблена в него, как кошка. Отпустите ее – и куда она, по вашему мнению, побежит? Не может быть, чтобы у них не было сговора. И тогда в наших руках будут и он, и она…

– Тише, сын мой! Она может услышать…

– Да спит она. Я сам только что заглянул. Небось всю ночь скакала – тут мои ребята лошадь поймали в лесу…

Молчание. Верховный Экзорцист размышляет. А я и сама не знаю, чего больше хочу – чтобы он согласился или отказался. Ведь самое скверное в этом то, что диа Родакаср абсолютно прав – отпустить меня, и я тут же кинусь на поиски Хозяина. Без меня ему не пройти по Закону Цели, но и в Романде оставаться небезопасно – он же не знает, кто его выдал, и не может доверять никому из местных…

– Я всегда ценил твою преданность, – наконец отвечает Ле Жеанно. – Найдется у тебя полдесятка людей, способных незаметно следовать за ней, не привлекая внимания?

– Найдется. Я сам готов их возглавить.

Показалось мне, или на губах диа Родакасра в самом деле мелькнула злорадная усмешка?

Лет эдак сто сорок назад, во время Восьмилетней войны Романда с Мураамной, старший сын графа Арлетского Роже собрал небольшой отряд и отправился искать золота и славы в чужих краях. Что произошло с ним в мутамнийской земле, не ведомо никому, однако домой он возвратился не только без войска, но даже без родового меча графов Арлетских (злые языки болтали, что сей меч был проигран в кости мутаамнам в одном из притонов), в обтрепанном плаще и с посохом странника. На беспутного Роже снизошло откровение Господне. Отринув мирскую суету, пошел он по Романду, по пути основывая монастыри совершенно особенного типа – женская и мужская общины бок о бок. «Докажите Господу, что не только на небесах, но и на грешной земле способны вы быть друг другу лишь братьями и сестрами!» – призывал Роже.