Алекс Кош - Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

Как полагается, за рождественским столом было оставлено незанятое место. А уж компания у Пьетро собралась!.. Монастырский приор, синие монахи, мужчины и парни (иные открыто с патронташами), девицы, вдовицы, пара монашек-микеток – румяных от вина, но строгих на вид. Блюдо с пророщенной пшеницей, яслицы с глиняными фигурками в виде Младенца, Иосифа, ангелов – все по обычаям.

Пьетро, веселый и щедрый хозяин, сидел во главе стола – праздничный король в бумажной короне, с жезлом. На стене над ним висела рогатая маска в пышной клокастой шерсти – еще недавно он в ней, со свитой косматых, обходил соседние деревни, пугал непослушных детей… или предателей? Всем досталось – кому розгой, кому ствол из-под полы показали – берегись, не зарывайся.

– Виват Авету! – встал Пьетро, салютуя ему полным стаканом. – Силы в крылья, огня в мотор, детей в дом! Эй, девицы – мяса на стол, звезда взошла!

Все радостно загудели – первым на порог ступил черноволосый, это к большой удаче.

Раздав рукопожатия, приняв благословения, Григор сел с хозяином, хватил ракии, но не заметил ни вкуса, ни крепости. В углу свистел и пищал радиоприемник; парни крутили верньер, пытаясь уловить голос или музыку сквозь грозовые разряды.

– Рожает, – коротко и тихо молвил он в ответ на дядюшкин взгляд.

Как истый халдей, Пьетро во всем видел предзнаменования и знаки:

– Что со среды на четверг – пустяки. Солнцестояние! Да в дождь!.. Твой парень счастье принесет, он духовидец будет. И от матери ему дары положены.

– Вот я и думаю – чьи ему ноги достанутся?..

– Выброси из головы. Ты в ней любишь душу, а не ноги. Все, что от милой, – в радость. Тс-с-с! – вдруг поднялся он, вслушиваясь с закрытыми глазами. – Эй, приглушите радио!.. Выключите совсем!

Пирующие замерли. Скрип скамьи под кем-то прозвучал как громкий скрежет. В тишине властель слепо водил головой, улавливая нечто, лишь ему одному ведомое.

– Налить всем по полной, – очнулся Пьетро. – Идем наружу, это надо пить под небом. Вилич родился!

Восторженный рев сотряс стены и потолок домика. Тотчас откуда-то появились карабины, пистолеты-пулеметы, защелкали затворы. Григор, еще не способный осознать, что стал отцом, видел, как молоденькая микетка умело вставляет магазин в «беретту» M38. Все высыпали под дождь, и грохот беспорядочной пальбы заглушил шелест ливня.

– Наша земля! Вся земля наша!

– Пей, Водина! Гуляй, Морея!

– Видишь, – Пьетро обнял Григора за плечо, – все одно к одному. Сила к силе; к племяннику – внучатый. Одним корнем у гор стало больше, одним ручьем у озера. Иди к Дайре, ты ей нужен сейчас. Иди, не боясь, как взлетаешь.

Надолго стал пропадать Авет с небес Ядрана. Кому полагалось знать, те знали – у Призрака прибавление в семействе. Даже отчаянному гайдуку настает время голубить милу, одарившую его сыном, и радоваться, любуясь наследником. Станешь ли в такую пору сетовать, что Авет реже вылетает? Всем ведомо – когда придет час нанести удар, над Водиной мелькнет в сумраке тень гидроплана – и горе врагам!

За зимними дождями, за весенними туманами в горах Мореи собирались юнаки, укрепляли базы, копили оружие, следили из потайных гнезд за веницами. Те уже не решались спроста сунуться в ущелье, подняться на планину, разве что силами роты, с поддержкой бронемашин. И чем хуже шли дела у Муссолини, тем неохотней итальянцы отправлялись на задания.

Было – веницы выступили разорить деревню, заподозренную в помощи сенкам. Двигались быстро. Оставалось пройти два километра, когда звук летящего самолета заставил их беспокойно поднять головы. «Цапель» нарочно не звали, чтоб партизан не спугнуть – значит…

– Воздух!

Колонна врассыпную, на бегу отыскивая где залечь, за каким камнем укрыться. На дороге остались только бронеавтомобиль с танкеткой – малышка CV-33 выползла вправо из-за «аутоблинды», тоже пострелять захотела. Броневик приподнял хобот зенитного автомата – где мишень, кого бить?

«Южный» возник вдали над верховьем долины, пошел змейкой от склона к склону, будто слаломист, уклоняясь от очередей зенитки и пулеметов. Потом выровнялся, взял круто вверх – прицел потерян, – и с пологого пикирования сбросил бомбы. Пуль не тратил, полудюймовкой броню не пробить. Но бомбы легли точно! Первая рванула перед «аутоблиндой» и перевернула броневик через корму, вторая пробила осколками корпус танкетки и ее экипаж.

Что делать? Отступать, собрав убитых и раненых. Что рапортовать? Только врать: «Бандиты тайно получают помощь от англичан; в бою с их стороны участвовал гидроплан союзников. Кто не верит, пусть приедет и проверит лично.

За стычками на морейских островах – как бы мелки не были бои, – втихомолку наблюдали все заинтересованные стороны.

Немцы – презрительно: «Жалкие фашисты, с грязным отребьем справиться не могут. Учитесь у нас, как мы Ужицкую республику топтали…»

Правительство в изгнании – с все нарастающим интересом. Убедившись, что это всерьез, герцог повелел компетентным лицам возглавить национальное Сопротивление. А то у повстанцев ширятся контакты с бойцами Тито, что нежелательно. Пойдут разговоры про славянское единство, то да се, потом о слиянии с сербской державой… Так и короны лишиться недолго.

И, конечно, в дело влезли англичане. Они словно бесы – стоит их помянуть всуе, а они уж тут как тут. Их интересовало абсолютно все – адриатические конвои, оперативные данные, планы оккупантов, планы повстанцев и, конечно, власть, власть, власть над морями и землями.

Туго приходилось командиру итальянского гарнизона на острове Стрич. Из двухсот тридцати квадратных километров гористой суши он контролировал, дай бог, десятую часть – ту, что вокруг единственного городка-порта. Рим требовал «нормализовать», «очистить», но дивизии Второй армии были заняты наведением порядка на материке. Вместо того чтобы выделить силы для Стрича, генерал Роатта слал циркуляры: «Казнить, брать заложников, репрессировать, заключать в лагеря, жечь дома. Исполнять энергично, без ложного сострадания!»

Как же-с, пробовали. Взяли сотню подозрительных, затолкали в трюм парусно-моторного суденышка, повезли в лагерь на Кадоре. Потом один – хороший пловец, впору медаль дать! – вернулся чуть живой. Мол, встретили в проливе лодку с синими монашками: «Ах, синьоры, помогите, у нас течь, пропадаем!» Как хорошеньких святых сестер не пожалеть? А те, на палубу забравшись, достают «беретты» из-под ряс: «Всем лечь!» И очередь над головами.

Или послал отделение осмотреть руины рядом под горами, вроде там кто-то скрывается. Ясным днем ушли, все с оружием, парни один к одному, глазастые и верткие. Солнце не зашло, как прибежал старшина сельской стражи: «Синьор команданте, там ваши валяются». Ни выстрела, ни взрыва не было, а семеро бездыханные, остальные без ума, себя не помнят, воют и от света прячутся. Стали трясти местных: «Кто отравил?» Те мнутся: «Сакра это. Туда без понятия нельзя ходить. Плюнул, помочился, слово скверное сказал, – сенков обидел».