Сергей Волков - Пастыри. Черные бабочки

— Да не, мля. Второй раз, мля, такое чудо! До того, летом еще, лабухи приезжали, барды, с гитарами и бабами. Напилися — у-у-у, в дымину. Песни орали: «Как здорово, что все мы здеся…», типа того. Я ходил — и мне нолили, хе-хе. А эти… Хто такие, не знашь? — охотно откликнулся абориген, пританцовывая на месте.

— Не, не в курсах. А чего они делать-то будут, как думаешь? — снова спросил Громыко, возвращая спички.

— А хрен их маму знает, мля. На Иванову росстань, видать, подадутся, мля. Им же палатки бить надо, хавло шаманить, бикс тискать. А щас не май месяц, мля, на снегу дрючки шементом отмерзнут, мля.

— Это что за росстань? — заинтересованно оглядывая мужичка, продолжил допрос Громыко.

— Ну, перекресток тут один… Это старый роман, мля. Начальник, мне бы похмельнуться, я в тебе все в лучшем виде изложил…

Громыко широко улыбнулся, вытащил из кармана сложенную пополам пятидесятирублевку:

— Во, видал? Давай, колись про росстань.

Дернув кадыком на морщинистой шее, абориген отошел на несколько шагов и присел на железный заборчик возле магазина:

— Значит, так, начальник. В старинные времена, при Катьке-царице еще, шел тама тракт, из Твери на Сергиев Посад. Ну, купцы всякие, барыги, кресты с деревень — все по нему так и шастали. Оживленное было движение, мля. Но вот слух пошел в народе — объявились на тракте гоп-стопники, ну, бандиты типа. Пластали барыг, шмотье косили, крестов обижали. Беспред ельщики короче, мля!

А в деревне Сорокино жил мужик, звался Иваном. И у шаровых в паханах тоже Иван ходил. Ну, на росстани, где с тракта поворот на Сорокино как раз, они и встретились. Иван-кузнец с ярмарки, что ли, возвращался, а пахан от зазнобы ехал. Да, а заноба его как раз кузнецовой дочкой была. Такие расклады, мля.

Дело ночером было. Иван, который козырной, видит — телега гремит. Он волыну достал и айда на скачок. Ну, и завалил кузнеца. И тут вдруг слышит голос, баба говорит: «Ты отца моего убил, и за это смерть тебе!»

У пахана очко и заиграло — прикинь, начальник, ночь же кругом, Луна и мертвяк вставать начинает!

Бросил, значит, Иван-отморозок приблуды свои и в лес побег — от греха. А только кузнец встал, рукой махнул — и не стало леса, километров на пять не стало!

Заметался пахан, чует — карандец, ща ему кишки выпускать наружу будут. А кузнец мертвый уже от телеги шкандыбает, кнутом размахивает.

Шмальнул Иван в него — лажанулся. Шмальнул другой раз — опять фуфел. Тут обхезался он от страха, а кузнец подошел поближе и давай его кнутом мочалить. Покоцал всего, до костей, мля. Ну, пахан кони и двинул.

Наутро люди по тракту едут, смотрят — телега с лошадью стоит, а в стороне, там, где раньше лес был, луговина здоровая и два трупака лежат.

Народу такой расклад не в масть, и переиграли тракт на новое место, мля. Да, а лес тама так и не растет с тех пор. Такой вот спектакль, начальник…

— Забавный перезвон, — усмехнулся Громыко, сунул пятидесятирублевку в дрожащие пальцы аборигена: — На, заслужил. Дочка-то ведьмой оказалась у кузнеца, а?

— Че? — мужичок вскинул на майора заблестевшие в предвкушении скорой выпивки глазки. — А? Не! Дочка и знать ничего не знала. А как узнала, что и батяня ее, и хахаль ласты склеили, так и сама, дура, в петлю сунулась, мля. Бабы, че с них взять. Ну я побег, начальник?

— Погодь, — Громыко взял собеседника за рукав пальто. — Я не понял, поляна эта так и осталась до сих пор, что ли?

— Ну-да, ну-да, я ж грил — ни хрена там не растет, — часто закивал мужичок. — Ну все, начальник, все, не томи…

— Ладно, стартуй, — разрешил Громыко, развернулся и зашагал к машинам…

Пока суд да дело, с грохотом и звоном из Москвы на станцию пришла очередная электричка, из вагонов которой в разношерстную толпу влилось еще никак не меньше трех сотен ролевиков.

— Все! — перекрикивая гомон, надсадно заорал худой парень с козлиной бородкой, укутанный в пятнистый зеленый плащ, перешитый из простыни, — больше никого не ждем! Выдвигаемся на место, тут ходу час от силы! Народ! Не растягивайтесь! Все слышали?

— Все!!! — радостно завопили ему в ответ. Кто-то ударил мечом в щит, другие поддержали, и тотчас же над станцией повис оглушающий грохот.

Пошумев, ролевики наконец зашагали по заснеженному проселку в сторону от Бобылина, постепенно вытягиваясь в длинную колонну.

— А знаете, куда они идут? — спросил у наблюдавших за вакханалией друзей Громыко и сам же себе ответил: — На Иванову росстань. Как раз туда, куда и нам надо…

Пестрая колонна ролевиков неспешно двигалась по расчищенной грейдером дороге. В основном на фэнтезийный слет съехался молодняк от пятнадцати до двадцати лет, но попадались совсем взрослые мужчины и женщины, а также откровенные дети десяти-двенадцатилетнего возраста.

Помимо оружия, доспехов и амуниции ролевики волокли на себе рюкзаки и палатки, тюки с шатрами, котлы, свернутые в рулончики разноцветные туристические «пенки», спальники, пилы, топоры и прочий походный скарб.

Незаметно влиться в разношерстную толпу оказалось легче легкого — ни на Торлецкого в черных очках, ни тем более на остальных сыскарей, как назвал их компанию Громыко, ролевики не обратили никакого внимания.

Митя на правах знатока и любителя фэнтези просвещал своих старших товарищей:

— Больше всего тут, конечно же, эльфов. Эльфы разные бывают — и высокие, и темные, и зеленые. Их легко узнать по разноцветным плащам, фенечкам всяким и колокольчикам.

Гномов тоже много, но если у эльфов большинство — девчонки, то у гномов наоборот, девчонок вообще почти не бывает. Оружие эльфов — луки, мечи и кинжалы, а у гномов — топоры, секиры, кистени всякие, чеканы и палицы.

Главные противники эльфов и гномов — это орки и гоблины. Во-он они идут, с рогами, видите? У орков черные ятаганы и лица раскрашены. Еще они пирсинг любят…

— Чего любят? — не понял Громыко.

— Ну, прокалывать себе все — уши, брови, губы, язык, пупок… и все остальное, — Митя смешался и сменил тему: — Эльфы если пьют, то вино, да и то немного. Гномы пиво хлещут, бутылями здоровыми. Ну, а орки — эти водку пьют и дерутся потом.

— Погоди, Мить, — вклинился Илья, — а кто тут вообще за порядком следит? Я так понимаю, дойдет сейчас вся эта кодла до места, разобьет палатки, вскроет консервы, а под них — водочку, и начнется такой тарарам…

— Не, — Митя замотал головой, — не начнется. На конах все организовано. Тут старшие — их мастерами называют или наставниками, или богами, а то еще высшими — за порядком следят. И дружинники есть, стража коновская, и правила все соблюдают. А кто напьется там, или начнет приставать, или играть не по правилам — таких выгоняют сразу.