Сергей Волков - Пастыри. Черные бабочки

— Почитаемый эррис! — торопливее обычного заговорил Поворачивающий Круг, поднявшийся со своего места. — Я воспользовался правом Толлеро, принадлежащим мне, и прервал процесс, дабы поделиться с вами некоторыми соображениями касательно судьбы подсудимого…

Говорил он долго. Бесшумно скользящие вдоль стен слуги трижды меняли факелы, а речь эрри Орбиса Веруса все длилась и длилась.

Он был лучшим учеником своего учителя. И он убедил Внутренний Круг. Пастыри проголосовали белыми камнями. «Слава Атису!» — вскричали они, когда эрри Актор огласил новый приговор.

После этого подсудимого увели из зала. Он шел мимо смотрящих в сторону Пастырей и слышал, как сидевший возле прохода эрри Вулпио вполголоса сказал своему соседу эрри Моллису:

— Рука руку моет!

— Да, почитаемый эрри. Наш Поворачивающий сам бычка догнал, сам спеленал, сам освежевал… И мясо тоже съел сам! — с усмешкой ответил эрри Моллис.

…И вот теперь он здесь, в проклятом и непонятном Рамусе. Когда старик жил в России, он любил читать тамошние сказки. Среди прочих была там и такая: «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Но он никогда не думал, что окажется в этой сказке главным действующим лицом!

Впрочем, поиски Слепцов в отколотом мире Рамуса все одно лучше, чем растянутая в вечности смерть в каменном колпаке. И если ему удастся это предприятие, то чем Атис не шутит, возможно, он сумеет вернуть себе и имя, и право зваться эрри.

Ну, а пока…

— Званю баюнь! — нетерпеливо повторил раменник, похлопывая плетью по голенищу высокого сапога.

— Меня зовут… Инноминатус! — запнувшись на мгновение, произнес тот, кто некогда был эрри Удбурдом.

…Он пришел в себя — словно кто окрикнул по имени. Вокруг царила кромешная тьма, хоть глаз коли. Антон сел, пошарил вокруг руками — земля, трубы, мусор.

«Ой, мамочки, что со мной?» — в панике подумал мальчик, и тут до него долетел тихий плач.

— Эй! Кто тут? — прохрипел Антошка в темноту, и сам поразился тому, как странно прозвучал его голос.

Всхлипы прекратились, послышалось шуршание шагов, и вдруг что-то теплое, гладкое, живое вцепилось в мальчика, обняло, обхватило…

— Не бросайте меня! Пожа-алуйста! Мне страшно! Не бросайте!

— Да я не… Я не буду… — Антон пытался оттолкнуть повисшую у него на шее девчонку, но она только сильнее сжимала кольцо рук, да еще и по-обезьяньи обхватила его ногами, рыдая в голос.

И тут до мальчика дошло, что они оба совершенно голые. Это открытие напугало его гораздо сильнее темноты вокруг.

— Э-э! — Антошка расцепил руки незнакомки и отскочил в сторону. — Не лезь! Ты кто вообще?

— Я-я-а? — продолжая реветь, спросила девочка, — я Дарк Прин… Ксюша я. Позднякова Ксения. А ты? И где мы?

— Меня Антоном зовут. А где мы — я не знаю. Не помню… Вроде я на концерте был… Музыка… Люди… Огонь… Ничего не помню!

— Антон, ты только не бросай меня… ладно? — голос у Ксюши дрожал.

— Не брошу, — твердо пообещал Антошка. — Давай руку. Выбираться надо отсюда.

Он нашарил в темноте мокрую горячую ладошку, сжал ее и потянул девочку за собой.

— Мы без одежды… — вдруг растерянно пролепетала Ксения. — Может быть, это все во сне?

— По-моему, сон как раз кончился. И мы проснулись, — пробурчал в ответ Антон, быстро шагая по темному туннелю — к свету…