Ярослав Хабаров - Королева умертвий

Неожиданно Тзаттог оборвал всякие разговоры и атаковал. Он развернул во всю ширь свои огромные черные крылья и навис над Эсайасом. Рыцарь отразил удар длинного узкого меча, наклонился и отскочил и сторону. Тзаттог был стремителен, как змея, казалось, его мощи невозможно противостоять. Засмеявшись, принц-упырь вновь набросился на молодого человека.

Инстинктивно Эсайас понимал, что ему ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Тзаттог ранил его, хотя бы незначительно. Любое соприкосновение плоти и крови с металлом магического меча может оказаться смертельным. Эсайас не мог в точности знать, какая магия заключена в черном сверкающем оружии принца-упыря, однако в том, что она присутствует, у него не было никаких сомнений.

Бой продолжался… Эсайас не спешил атаковать. Он был слишком измотан долгой дорогой, постоянными опасностями и, главное, предшествующими схватками. Этот последний поединок был слишком важен, чтобы рисковать и идти напролом. Победить Тзаттога — значит разгромить его армию. Что бы там ни вещали напыщенные пророки тумана.

Кстати, где они? Не следует, увлекшись предводителем темного воинства, выпускать из виду этих двоих. Возможно, сейчас они насылают какие-то губительные чары…

Но Эсайас не мог позволить себе вертеться по сторонам, когда принц-упырь, шурша черными как ночь крыльями, взмахивал мечом над головой. Со странным восхищением смотрел Эсайас на темную сталь: солнечный блик медленно скользил по лезвию и казался ослепительным, невероятным. Крылья замедляли движения принца-упыря, хотя он, когда хотел, мог перемещаться с молниеносной скоростью.

Плавный ритм его движений завораживал. Эсайас тяжело дышал. Он понимал: еще одна-две атаки Тзаттога — и все будет кончено…

И вдруг что-то произошло. Уже подняв меч, Тзаттог отшатнулся назад и выражение крайнего удивлении проступило на его лице. Красный огонь в глазах принца-упыря погас, сменился зеленоватым сиянием…

Он раскрыл рот, но ни звука не вырвалось из его груди.

Казалось, какое-то сильнейшее потрясение лишило его дара речи.

Эсайас воспользовался передышкой и нанес первый удар. Он не встретил сопротивления: занятый собственной внутренней борьбой, Тзаттог не обратил ни малейшего внимания на такую мелочь, как человек с оружием, готовый его убить. Эсайас задел бок Тзаттога, отпрыгнул назад, угодил ногой в трясину, с досадой выдернул ее, едва не лишившись сапога, и снова обратился к противнику.

Тзаттог весь дрожал как в лихорадке. Капельки пота выступили на его лбу. Прекрасное бледное лицо потемнело, приобрело зеленоватый оттенок. Он снова взмахнул крыльями, как будто пытался взлететь, но затем сложил их за спиной, явно отказавшись от этой затеи.

Неожиданно Эсайас понял, что перед ним женщина. Как такое могло произойти? У молодого рыцаря из Тугарда не находилось объяснений. Но Тзаттог полностью изменился. Он больше не напоминал упыря: ни длинных клыков, высовывающихся изо рта, ни смертельной бледности, ни кроваво-красных губ. Стройная молодая женщина с пепельными волосами и зеленовато-серыми глазами, с ярко-зеленой кожей — похожая на ижорку, но все-таки слишком красивая для ижорки, решил Эсайас. И чересчур высокая для того, чтобы считаться человеком.

Все ее тело сотрясала крупная дрожь, крылья то распускались, то опять складывались, как бы пульсируя.

Эсайас отступил на шаг, опустил меч, однако все еще оставаясь настороже. Возможно, перед ним — очередная иллюзия, ловкий прием, призванный сбить рыцаря с толку и заставить его потерять бдительность. Хотя — зачем? Тзаттог мог бы одолеть Эсайаса без всяких нечистых приемов, в обычном «честном» поединке: мощного и отдохнувшего — против обессиленного и усталого.

— Нет! — вскрикнула женщина. — О нет!

Ее крылья снова с шумом развернулись. Она трепетала перед Эсайасом, похожая на ночную бабочку, случайно влетевшую в дом: изящное тело на фоне огромных зловещих крыльев.

— Что со мной? — спросила она. Ее глаза наполнились слезами. — Кто ты? Кто… я?

— Ты — королева умертвий, — ответил Эсайас. Его губы искривились от отвращения. — А я — тот, кто убьет тебя.

— Нет! — снова закричала женщина.

Она поднялась в воздух и полетела прочь, даже не замечая того, что армия умертвий, лишившись своего командира, начала рассеиваться. Эти создания не могли долго сосредоточиваться на одном деле, если ими никто не управлял.

Пророки тумана пытались взять бразды правления в свои руки. Особенно усердствовал Келем: он выкрикивал заклятия, метался между сражающимися и в результате едва не угодил в плен.

Эсайас заметил это и громко закричал:

— Хватайте пророков! Хватайте их!

Этого оказалось достаточно, чтобы Келем пустился в бегство. Он схватил ближайшего к нему монстра — чудовище с четырьмя руками, растущими по бокам круглого жирного туловища, похожего на тушку борова. Взгромоздившись на «скакуна», Келем с силой ударил его пятками, и тот, взревев от ярости, помчался по болоту. Его ладони звучно шлепали по влажной земле, хвост пристукивал после каждого прыжка. Келем трясся на его спине, мантия пророка развевалась.

Второму чумному пророку повезло меньше. В тот самый момент, когда он уже готовился последовать примеру своего товарища, на него накинулись сразу трое солдат, а Эсайас побежал следом. Монстра-борова зарубили сразу и труп отпихнули с тропинки в болото, где его поглотила зловонная трясина.

Пророк вытащил из рукавов кинжалы, и один из солдат упал с перерезанным горлом. Двое других схватили пророка за руки и бросили на колени. Эсайас подошел ближе, ударил его ногой в подбородок, так что пророк опрокинулся на спину.

Капюшон упал с его головы, открыв суровое смуглое лицо с густыми бровями и крупным носом. Вполне человеческое лицо. Впрочем, не следует доверять очевидности, в очередной раз напомнил себе Эсайас.

Он наступил пророку на горло и держал ногу до тех пор, пока тот не посинел и глаза его не закатились. Когда пророк тумана потерял сознание, Эсайас убрал ногу и приказал своим людям:

— Свяжите его шнурками от своих амулетов. Вяжите туже, не бойтесь причинить ему вред. — Он криво усмехнулся. — Возможно, вы даже сделаете ему больно! Но истинный воин не должен опасаться причинить боль.

Такое приказание командира солдаты выполнили с особенным удовольствием. Пророк тумана был скручен по рукам и ногам, а одна веревка, охватывающая его шею, была пропущена у него между ног, так что любое неосторожное движение должно было причинять пленнику острую и унизительную боль.

Затем солдаты привязали свою добычу к двум палкам.