Дарья Афанасьева - Дом дураков

Четыре года назад храмовники Истинного бога в очередной раз попытались закрепиться на противоположном берегу Драконьей реки. До этого они почти год строили через реку мост и посыпали его освященной их божеством землей. Таким образом храмовники надеялись "перетащить" через водную преграду покровительство Истинного. Иромские шаманы наблюдали за теморанцами с плохо скрываемой насмешкой, и тому была веская причина, о которой храмовники не подумали, а Золотая Сотня узнала слишком поздно. Как гласит "Научная Теология", боги довольно терпимо относятся к вторжению на их территорию чужих сил. Видимо, автору сего монументального труда попадались исключительно покладистые боги. Не ожидая от грядущего похода ничего хорошего, лот Хорен, в довесок к знаку Истинного, обзавелся несколькими оберегами других богов, и оказался совершенно прав. Храмовники так тщательно готовились к бою на чужом берегу, что как-то не вспомнили, что у Драконьей реки тоже есть своя покровительница - богиня драконов с невоспроизводимым человеческими силами именем. Ей чрезвычайно не понравилось, что через ее реку воздвигли мост, да еще напитанный силой чужого божества, не спросив на то ее дозволения. Она, с поистине драконьим коварством, терпеливо дождалась, когда храмовники с Золотой сотней впереди дойдут до середины едва достроенного моста, и единственной волной смыла весь цвет теморанского войска вместе с освященным сооружением. На родной берег все же выползли четыре рыцаря, и лот Хорен среди них, но прием их ждал совсем не теплый: спешно проведенное расследование показало, что все выжившие запаслись перед походом защитными амулетами или оберегами, что приравнивалось к измене. Бедолаг клеймили, заковали в цепи, посадили в клетку и в таком виде возили по всему Теморану.

В то же время в Шаторане объявились несколько последователей Истинного, и я отправился в Теморан с ответным, так сказать, визитом. Храмовники отлавливали врагов истинной веры по всей стране с азартом, достойным лучшего применения, но меня, сколько не проверяли, уличить в занятиях магией не смогли. Я виновато разводил перед храмовниками руками, извинялся, сгребал со стола в который раз перерытый мешок с пожитками и отправлялся в город, вылавливать несчастных "коллег по цеху". За три месяца я вывез из Теморана почти весь выживший цвет местного магического искусства. Я уже собрался сворачивать дела, когда на одной из площадей маленького прибрежного города увидел клетку. В клетке, в довольно стесненных условиях расположились четыре тела. За медную монету можно было приобрести у зазывалы увесистый булыжник, которым полагалось кидаться в обитателей клетки. Троим из них, впрочем, было уже все равно - они активно разлагались под палящим солнцем. В четвертом я с ужасом узнал своего давнего знакомого.

Тогда мне удалось не только споить зазывалу до такого состояния, что тот согласился "одолжить" мне ключи от клетки, но и через все кордоны дотащить едва живого рыцаря до побережья.

И теперь, глядя на нового коменданта форта, сумевшего привести гарнизон в состояние образцового порядка, я испытывал законное чувство гордости. Лот Хорен, тем временем, заметил Горилику. Он тщательно высморкался, вытер пальцы о штанину, а нос рукавом и галантно поклонился принцессе:

- Айвэ. - Едва удостоил Успела взглядом и обернулся ко мне. - Самти?

- Самти Токрем, торговец, - отрекомендовался я. - А это моя дочь, Ирена.

- Как обстоят дела? - Паук обвел взглядом двор, по которому сновала прислуга. - Я вижу, вы готовитесь к обороне. Но вот против кого?

- Сам бы хотел знать, - махнул рукой Игрен. - если кто его и успел рассмотреть, так это кадавр акши Ал, но она никого к нему не подпускает.

- Кадавр? - адепт Смерти навострил уши.

- Да. Если бы не эта сумасшедшая кукла, неизвестно, чем бы кончилось дело. Эта тварь появилась от западной стены. Вырезала караул, прошлась по нескольким домам и только потом наткнулась на несчастного Проха.

- Некроманта?

- Да. Он успел поднять тревогу прежде, чем она оторвала ему голову. Поднялся переполох, тварь заметалась по крышам, достала еще несколько человек, а потом наткнулась на кадавра. Она здорово его цапнула, но, похоже, мертвечина пришлась ей не по вкусу, потому что она заверещала и рванула через стену, едва не сметя вышку.

- И где он сейчас? Кадавр, я имею в виду.

- В доме старосты, - Игрен махнул рукой вдоль улицы. - Там сейчас лазарет.

- Ну пойдем, посмотрим, что он нам расскажет.

В лазарете мы обнаружили только троих выживших, не считая кадавра. Это был тревожный признак. Для себя акши выбила отдельную комнату: она выволокла из кладовки кадки и мешки, оставив лишь бочку и два сундука, на которые постелила лучшие тюфяки, какие только нашла в доме старосты. Об этом произволе мы узнали от самого хозяина дома, который надеялся найти управу на незваных гостей хотя бы в лице Паука. Но адепт Смерти был глух к мольбам простого смертного. Ему представился законный повод дотянуться своей единственной, но загребущей ручкой до вожделенного кадавра, так что старосту не пустили даже на порог родного дома.

В кладовке мы застали почти идиллическую картину: кадавр, глаза которого скрывала черная повязка, сидел на бочке, голый до пояса, а вокруг него суетилась маленькая акши. Адепты рано взрослели, и девушка выглядела ровесницей Горилики, хотя я точно знал, что ей не больше четырнадцати лет. Впрочем, внешне она больше напоминала ушлого сорванца, какие во множестве шныряют по улицам больших городов.

Кадавр на ее фоне смотрелся особенно внушительно. Мужчина, лет сорока, хорошо развитый физически, выглядел еще монументальнее оттого, что сохранял полную неподвижность, несмотря на производимые над ним манипуляции. Судя по следам от зубов, тварь, хватанувшая его за плечо, вполне могла перекусить толстую оглоблю. Но, похоже, ей и впрямь пришлась не по вкусу кровь спутника акши, потому что, вместо того, чтобы оторвать ему руку а, возможно, и голову, она просто разжала челюсти. Теперь акши пыталась зарастить глубокие раны от зубов и когтей. Кровь уже не шла, но края ран сходились неохотно - лоб девушки уже покрылся испариной, а дело едва сдвинулось с мертвой точки. Я распахнул балахон и выудил из пояса флакон.

- Вот, - я протянул снадобье акши. - Смажь края раны. Это ускорит заживление.

Акши благодарно кивнула и последовала моему совету. Раны стали затягиваться на глазах - девушке оставалось только направлять процесс в нужное русло.

- Нам нужно допросить Вашего кадавра, - с плохо скрываемой радостью в голосе объявил Паук.

- И не надейтесь. - Акши уперла кулаки в бока, загораживая свое имущество. - Он все равно ничего не видит.