Ник Перумов - Молодой маг Хедин

Да, наши с Си худшие времена были впереди. Ссора, те самые бабочки, посланные мне вслед, ну и дальше — мои собственные Ученики, из первых, тех самых, что я творил воинами, невольно подражая Ракоту и пытаясь его превзойти.

Мы с ним оба растили наших Учеников магами и бойцами. Наверное, даже прежде всего бойцами, а потом уже магами. И если для Ракота это было так же естественно, как дыхание для простого смертного, то со мной всё обстояло не так.

Познание мира неотделимо от войны. Алхимик подвергает субстанцию нагреванию и зачастую — сожжению, дабы точно определить скрытые её свойства. Отданный нам для познания мир виделся тогда такой же субстанцией.

Впереди была и моя Ночная Империя, венец творения, когда ссора с Си достигла апогея, и она выступила против меня открыто, пошла войной.

Впереди было всё.)

Два молодых мага, Хедин и Ракот, уходили всё глубже и глубже во Тьму. Слова эти полны пафоса, но тем не менее истинны. И если намерения Ракота становились богу Одину всё более и более понятны, ясности с целями мага Хедина становилось чем дальше, тем меньше. Ракот шёл путём воина. Простым, прямым, как лезвие меча, и Старому Хрофту казалось немыслимым, что кто-то из его Поколения может не видеть, к чему там идёт дело. Хедин же…

Старый Хрофт старался следить за ним. Осторожно и издалека, потому что сам молодой маг отличался крайней подозрительностью, если не сказать мнительностью. С самого начала его планы отличались многослойностью, имели множество потайных отнорков, целей и задач, так что поначалу никогда не скажешь, которая из них истинная.

Вместе с учениками маг Хедин рыскал по самым странным и удивительным местам Упорядоченного. Старый Хрофт не мог следовать за ними без опасения быть замеченным — прекрасной Сигрлинн больше не было с молодым магом, взор его сделался мрачен и зорок.

Но и как во время странствий с Ракотом, чародей Хедин возвращался опалённым неведомыми огнями. Из обрывков его речей, донесённых ветрами до слуха Старого Хрофта, следовало, что Хедин усиленно постигает борьбу Пламени Неуничтожимого с первичной Тьмой и их же союз. Пламя Неуничтожимое, как следовало из его речей, обращённых к ученикам, есть изначальное движение всего, вложенное в Упорядоченное загадочным и почти непостижимым Творцом.

(Комментарий Хедина: обрывков, донесённых ветрами… как же!)

Он оставался верен Молодым Богам — не пропускал храмов Ямерта и других его родичей, всегда опускаясь на одно колено перед почитаемыми «священными» статуями. Но пламя оставило на нём свои следы, и их не могли согнать даже живительные лучи солнца, оказавшегося во власти вожака Молодых Богов.

Старый Хрофт видел, что тот не знает покоя, отыскивая всё, что касалось тонких аспектов Тьмы. Ракот просто и напрямик прорывался к Кипящему Котлу, бросая на это все силы и не думая о последствиях, которые всё не наступали и не наступали; маг Хедин же куда больше размышлял о скрытых закономерностях, о потайных рычагах, что, подобно рычагу настоящему, могут сдвинуть с места неподъёмную иначе ношу.

Пожалуй, он был первым из своего Поколения, что обратился к опыту смертных чародеев, к опыту иных рас. Отрезанные от поистине неисчерпаемых кладовых мощи, доступных Истинным Магам, смертные с присущей им невообразимой изобретательностью находили обходные пути.

(Комментарий Хедина: ни на какие колени я не опускался! Что за ерунда?! Нет, всё-таки Отец Дружин так и остался в глубине души не просто древним богом, но первым скальдом, научившим всех поэзии.

И тогда я вовсе не был настолько углублён в изучение Тьмы. Память подводит Отца Богов, как уже, гм, подводила порой в этой книге. Про светлую Сигрлинн он сказал всё верно и про «печать гнева» вспомнил тоже правильно — но я тогда куда больше занимался именно Светом и Великим Пределом, нежели Тьмой. Главной целью тех изысканий, как мне помнится сейчас, были именно глубинные свойства Света, просто рассмотренные сквозь призму Тьмы.)

Бог Один помнил просьбу прекрасной Сигрлинн. И потому ничуть не удивился, когда в одном из его странствий по Хьёрварду ему повстречался молодой маг Хедин вместе с учеником.

Ученика звали Флавием.

…Его дорога лежала на полдень, за самый дальний край Южного Хьёрварда. У Истинных магов много способов, позволяющих ускорить путь — они постоянно торопятся, — но на сей раз маг Хедин и его ученик отчего-то избрали неспешный морской путь. Корабли с крайнего Юга — редкие гости в Хедебю, но маг Хедин оказался терпелив и дождался желаемого.

Отец Дружин следовал за ними верхом на Слейпнире. Следовал осторожно, на немалом отдалении.

Там, на крайнем Юге, Хедин и его ученик искали старые храмы солнцепоклонников из диких племён, не знающих даже имени Ямерта.

(Комментарий Хедина: ну вот, я же говорил, что занимался тогда светом, а вовсе не тьмой!)

Солнце вековечный враг тьмы, и служащие ему накопили немалые знания о своём противнике; молодой маг разыскивал именно это. Тропы света казались ему уже слишком узки. Отец Дружин с огорчением видел, что былая дружба Хедина с Ракотом потускнела, поблекла — каждый следовал своим путём, больше не помогая друг другу.

(Комментарий Хедина: это не так. Мы помогали друг другу… но порыв Ракота, его жажда переустроить и то, и это, и ещё вон то по собственному и только лишь разумению почти пугала. Мы много говорили тогда; он не призывал в открытую присоединиться к нему, но лишь твердил о «несправедливости мира». Я отвечал, что мир изначально несправедлив, он так устроен, иным дано больше, иным меньше, и всё неравенство, заложенное Творцом, устранить не в наших силах, да это и не нужно; Истинные Маги, говорил я, достойны управлять потоками силы, а достойны ли этого простые пахари? Те из них, кто наделён даром, могут сделаться колдунами, шаманами, знахарями, занять своё место — но уравнивать их с нами?

Я был молод и жесток. Это правда. И слушал больше себя, чем названого брата, с жаром твердившего, что сила Тьмы позволяет «последним стать первыми». Зачем? — возражал я на это. Творец мудр и справедлив. Он никому не закрыл дорогу наверх, каждому воздастся по способностям. Кому ничего не дано, тому часто ничего и не надо. С него нет и спроса. Несчётные множества смертных вполне счастливы своей малой долей и мирной жизнью. Нужны мы, Истинные Маги, чтобы познать мир, чтобы научиться видеть грозящее ему и встать против этих угроз. Потому-то, говорил я, гордясь собой и чуть ли не любуясь, мы и не знаем своих родителей, наша семья — Поколение, наш дом — Замок Всех Древних. Если для спасения мира понадобится пролить кровь — мы прольём её без колебаний. Кровь льётся всё равно, так пусть же, по крайней мере, она льётся с пользой.