Бояринъ из куна-чакры – 2 - Владимир Борисович Журавлев
Ясмина… бледная до синевы. Но и без сознания крепко держит Мариэтту за ладошку. Ничего не понимаю.
Риманте… так, а чего это и она плачет? Сидит, держит голову Сыча на голых коленках, гладит по лицу и плачет. А он, скотина, блаженствует и не спешит приходить в себя. Хотя ему, на мой мутный взгляд, досталось меньше всех. А больше всех… о-о-о-х, как мне плохо! Кто меня пожалеет⁈
Никто не жалеет, все заняты. Ну и ладно. Сейчас мне нужна Мишель.
Бреду в ванную за мокрым полотенцем, возвращаюсь, вытираю лицо Мишель от крови. Кровь у нее прямо сквозь поры лилась, совсем как у меня, когда вляпался с мамой Верой. И ей сейчас так же плохо, как и мне тогда. Но она мне нужна. Кто еще, мать-перемать, сможет объяснить, что здесь произошло⁈
— О-о-х, как мне плохо… — стонет Мишель.
— Не кокетничай, — безжалостно обрываю я. И добавляю, чтоб быстрей приходила в себя:
— У тебя юбка задралась. До подмышек.
Мишель стремительно садится и одергивает юбку. Потом награждает меня уничтожающим взглядом. Бледнеет и начинает заваливаться.
— Э, нет! — пыхчу я. — Ты так просто от допроса не уйдешь!
Безжалостно возвращаю ее в сидячее положение, топаю на кухню за соком и вливаю в Мишель целую упаковку.
— Уф-ф…
— Не уф, а что здесь произошло⁈ — злюсь я. — Не нервируй меня, длинноногая!
— Рой, я дура… — жалобно моргает она.
Смотрю на нее с подчеркнутой жестокостью.
— Сестрички хотели тоже послушать, — шепчет Мишель с виноватым видом. — Я и подумала: если включить их в кольцо, вдруг тоже услышат? Мы и попробовали… Рой, но сначала все было нормально, мы же не дуры, мы осторожно…
Прерываю ее жестом и глубоко задумываюсь. Девчонки, конечно, дуры, но такого эффекта точно не должно быть. Мишель же не пыталась заменить им магию на свое ядро. Или пыталась?
Смотрю на девушку очень внимательно. Мишель опускает голову. Понятно. Близняшкам было плохо слышно, и она попробовала… да хрен его знает, что конкретно она попробовала, женскую логику с наскоку не поймешь. Но случилось то, что случилось: нет теперь у близняшек их родовой магии, выжег я ее к чертям собачьим. А вместо нее…
Перемещаюсь и осторожно трогаю близняшек. И облегченно вздыхаю. Ну, привет, родные сестрички. Теперь родные и по магии.
Внутри близняшек мерно бьются нерушимые кристальные ядер магии.
— О-о-х, как мне плохо…
Ясмина кое-как поднимается, бредет ко мне и буквально падает в руки. Ловлю, целую, потихоньку привожу в порядок ее внутренний мир. Досталось девочке. Билась до последнего, что называется, издыхания, как только не померла, непонятно.
— Лапушка, — осторожно спрашиваю ее. — Ты как оказалась рядом с княжнами? И вообще — что случилось? Что-то у меня с памятью…
— А из куна-чакры посмотреть никак? — не понимает она.
— Боюсь, — честно признаюсь я.
— Посмотри, — слабо улыбается она. — Ты герой.
Но я отрицательно кручу головой. Геройство — оно такое… смотря с какой стороны на него глядеть. Бывает, что хуже дебилизма.
— Хотя бы коротко расскажи.
— Если коротко, то княжны — дуры! — всхлипывает у нас за спиной Риманте. — Их ломает, а я помочь не могу, потому что Сергея держу! Спасать полезли! Дуры…
— Кого спасать? — не понимаю я.
— Тебя, кого же еще! — язвительно отзывается Риманте. — Сначала они тебя, потом ты их!
И я немножко успокаиваюсь. Если кошка язвит, значит, хотя бы с ней все в порядке.
— Что с Сергеем?
— Ничего. Уже ничего. Просто глажу. Могу я погладить красивого мужчину, пока Мишель не в себе?
— Хвост оторву, — невнятно обещает ей Мишель.
Ну вот и Мишель в порядке. И мама Вера потихоньку шевелится и приводит в чувство своих авантюристок.
Кое-как с Ясминой поднимаем княжон в сидячее положение. Ну вот, дальше они сами. Тихонько проверяю их. Блин. Кристальные ядра магии. Леон мне точно голову оторвет. И слушать не станет, что случайно так вышло. Но почему так вышло — загадка, с которой еще разбираться. Раньше моя магия себя так агрессивно не вела. И что изменилось? Ничего, я, который в куна-чакре, со всем разберусь, потому что магия — это же я и есть…
— О-о-х, как мне плохо…
Сыч кое-как садится. Фокусирует зрение.
— Знаешь, спасибо тебе за приключение, — хрипит он. — И за твою Школу магии, и вообще… но лучше бы ты инициировал меня классическим способом. Я же чуть не сдох!
Мы смотрим друг на друга и начинаем ржать. Сначала потихоньку, но потом как ненормальные.
— Дураки! — улыбается Мишель. — Какие мужчины все дураки. И шутки у вас дебильные.
Ну-ну. Если дебильные, то чего сама хохочет? И, кажется, от близняшек тоже доносятся хиханьки. И даже мама Вера улыбается не укоризненно. Ну, значит, со всеми все в порядке, и можно немножко поржать.
Глава 13
Раннее утро, но нам не спится.
— Дай руку.
Вера смотрит недоверчиво, но все же протягивает ладошку. А я хмурюсь, озабоченно хмыкаю, кручу удивленно головой — в общем, изо всех сил делаю вид, что изучаю проблему.
Но я на самом деле изучаю. Себя, ее. Девчонок посмотрел еще вчера. И увиденное мне страшно не нравится.
Вернее, оно нравится, и еще как, но и пугает с той же силой.
Я стал сильнее. Заявление вроде бессмысленное, если брать за аксиому то, что магия может все. Если всё, то куда еще сильнее? И тем не менее это так — в чисто физическом плане. Магические структуры уплотнились. И под кожей образовался каркас… нет, все же покров из тех самых шариков, которые являются носителями магии. То есть это я, который в куна-чакре, растекся там своеобразным невидимым доспехом. Теперь меня с таким покровом разве что оцарапать можно.
Хм. Покров. Кручу слово так и сяк. Внутренний покров? Дебилизм какой-то, покров по умолчанию — внешний! И филология — дебильная наука! Зачем изучать то, чем мы без изучения пользуемся гораздо лучше? Это же мой родной язык! Сказал покров — значит, покров, и точка! Потому что покрывает! И не точка, а восклицательный
