Бесправыш. Предземье (СИ) - Рымин Андрей Олегович

Предводители купеческой ватаги, тоже наскоро обменявшись десятком-другим реплик с командиром имперцев, отличающимся от остальных солдат блестящим нагрудником, повели своих вправо по тракту. Мы же продолжаем чего-то ждать. На берег спустились давно — сидим смотрим, как на паром по настилу въезжают повозки обозников, что отправятся обратным рейсом на Мун.

Охотников тоже один отряд есть. Уже поднялись на борт. С хорошей добычей возвращаются или нет — неизвестно. Лица хмурые, но то потому, что почти половина ватаги назад не вернулась. Эти сами молчат, но один из охотников Брона знал, сколько в этом отряде было людей изначально. Впрочем, бывает, что и в полном составе ватага теряется. Материк ненасытен.

Ну теперь всё понятно. Гахар ждал, когда командир имперцев освободится. Отошли вдвоём в сторонку — о чём-то болтают. Брон достал небольшой блокнот в кожаном переплёте и что-то записывает. В основном говорит офицер. Взгляды, то влево, то вправо, частые указующие жесты. Всё ясно — мы видим отчёт.

Воин однозначно рассказывает, кто куда из ватажников направился в последнее время и кто, соответственно, откуда вернулся. Скрывающийся под личиной Брона гахар, наверняка, собирал информацию данного плана с момента своего возвращения из прошлого похода. Разумно. При таком подходе к выбору маршрута шансы наткнуться на конкурентов, как и просто попасть в ранее прочёсанный другой группой охотников сектор существенно уменьшаются. Я бы тоже так поступил.

Ну всё. Серебро из кошелька ватажника перекочевало в карман командира имперцев. Брон зовёт своих. Тронулись. К моему удивлению, вслед за купеческими — на запад по тракту, но уверен, свернём раньше них. Или позже. Не сомневаюсь, что гахар знает, что делает. Может быть и не так плохо, что в свой первый поход на материк носитель идёт именно под предводительством врага человечества. По крайней мере этот Брон не может быть дураком априори. Ему выгодно вернуть домой свой отряд в максимально полном составе и с хорошей добычей. Надеюсь, всё сложится хорошо.

Глава одиннадцатая — Шипучка

Первые три дня охоты прошли без охоты. С утра до ночи, прерываясь лишь на короткие привалы, чтобы поесть, мы топали сначала по тракту вдоль моря, а после по лесу уже от него. Какой уж тут зверь, когда две с гаком дюжины мужиков плотной гурьбой прут без всякой тропы, не пытаясь таиться? Мирный загодя весь с пути удирает, хищный слишком умён, чтобы на такую силу бросаться. Даже ночью спокойно вокруг костра спим. Слишком много нас. Шестилап и тот не полезет, если не совсем уж могучий и старый, а таких вблизи форта не встретишь.

— Лес, что? Лес большой толпе, если хортов рядом нет, не опасен. Стайный хищник тут только волк. Вот до травяного моря если дойдём — там зверь лютый. Клювобои на открытом месте поймают — погибель. Хурлы выследят — тоже живым не уйдёшь. Зубан встретится…

— Тебе, Сиплый, и соболя хватит, — перебил словоохотливого соседа коренастый дядька по кличке Топор.

— Ты бы хоть рыси сказал, — в шутку обиделся тот.

— Радуйся, что не куницы.

— А, что? Есть и куницы такие, что человеку вмиг горло вскроют.

— То ты с норками путаешь. Вот та зараза, когда дорастёт до размеров козы — кого хочешь порвёт. Смотри в оба, когда возле речки окажемся. Они воды держатся.

— Да какая тут речка? Только Тая в паре дней пути на закат. Кабы Брон за неё нас вести собирался, так по тракту бы по мосту перешли, а за ней уж свернули. В Шипящее ущелье идём. Вот увидишь.

Невольно подслушанный разговор породил в свою очередь следующий. Чуть отстав от болтливых охотников, я пропустил вперёд Брава с Хобой и поравнялся с Айком.

— Про Шипящее ущелье слыхал что? — спросил я у друга.

— А как же, — откликнулся Айк. — Знаменитое место. Там ручей через кряж в скале дырку пробил. Весной бурным потоком шумит — не пройти. Зато с лета воды мало-мало. Одна из любимых дорог кочевого зверья. Как раз между травяным морем и заливными лугами Таи. Даже мамонты там, бывает, проходят. А что, Брон сказал — туда топаем?

— Не. Трёп Сиплого с Топором чуть подслушал. Разве с Брона что вытянешь? Получается, для охоты удобное место? На выходе засадой сесть можно?

— Да по-всякому можно. И засадой сесть, и двумя отрядами в клещи взять, по горе обойдя. Вёрст семь-восемь в длину то ущелье. Ширины же, где десять, где двадцать саженей всего. Сам Единый ловушку воздвиг. Только мы не туда идём.

— Почему? — удивился я.

— Потому, что не доросли ещё.

— Это, как так?

— Там очередь целая. Из ватаг, что посильнее нас будут. Слишком уж удобное место — постоянно кто-то в Шепучке охотится. Не туда мы идём — зуб даю. Больно велик риск остаться ни с чем, чтобы Брон нас туда потащил. Топать ведь далеко. В одну сторону две недели без малого. Вот придём, а там занято. Турнут нас — и весь поход насмарку. Да и поздновато уже туда лезть. Зима скоро. До больших холодов нужно вернуться успеть. Я специально узнавал — к межсезонью уже в Граде будем.

Я расстроился. Навыдумывал себе только, и вот — всё обратно раздумывай. Мы тут, ясно — не богатыри все. И одарённых, если меня бесполезного не считать, у нас нет. На крупняк настоящий не замахнуться. От хозяина леса, или зубана какого бежать бегом только. Нам поменьше бы зверя, попроще, но, чтобы много его — стада целые. Чтобы бей — не хочу. Чтоб из лука куда ни стрельни — везде попадёшь. Эх…

— И где мы, по-твоему, тогда охотиться будем? Я ещё тут про травяное море подслушал.

— Нашёл кого слушать. Болтуны эти прежде только на Муне охотились. Тоже ведь, как и ты, деревенщина. К травяному морю нужно было от форта налево сворачивать. Так-то и отсюда, конечно, к его краю при желании можно дотопать, но к восходу большой язык есть, что почти к самому океану спускается и к Великой реке жмётся. У кого кишка не тонка, туда ходят. Слышал, что как раз там сейчас Удальцы Ратибора и Чёрные Гранта. Они могут, мы нет. Нас в студёной степи мигом схарчат.

— Тогда, где же…

— Так здесь же, — кивнул Айк на бесконечные ряды сосен, что лишь изредка сменяясь в низинах осыпающимися вовсю лиственными деревьями, устилали нам путь сухой хвоей уже третий день к ряду.

— В лесу что ли? Тогда чего ждём? Куда топаем? Зверь есть — следов много встречается.

— Слышал присказку? Чем дальше в лес, тем старше зверь. Время есть. Отойдём подальше от тракта и примемся овражки, ложбинки прочёсывать. Мы же поверху, гребнями холмов в основном топаем, если ты не заметил. Кабан тот же, внизу стоит больше. Олень, зубр, лось тоже. Хищник же, в отличие от тебя, знает, где добычу искать — там же бродит. Вот увидишь, день-два — и начнётся охота. В Шипящее ущелье он захотел. Тоже мне важна-птица.

* * *

Но Айк в кои-то веки ошибся. Прошёл день, два, три, пять, а мы всё идём и идём. Народ уже роптать начал, но Брона не прошибёшь. Он какой-то не от мира сего. С утра до ночи может шагать, головы не повернув лишний раз. Про разговоры, сколько их не навязывай, и речи нет. При этом попробуй взбрыкнуть — вмиг расплата настигнет.

Один из охотников, кто, как и мы, в первый раз в поход с Броном пошёл, попробовал было права покачать — мол, чего ты молчишь, словно снежников идол? Схватил за руку даже.

Теперь, кто не верил рассказам, смогли убедиться, что наш старшина — мастер боя. В секунду свалил наглеца, даже бровью не поведя. Причём, так свалил, что увечий нема, а боли до йока. Повизжал, постонал бедолага — и топает теперь смирно дальше, боясь лишний раз рот открыть.

Сколько вёрст отмахали даже представить страшно. Как подумаешь, что это столько же потом обратно идти, сразу ноги подкашиваются. Зима близко. Ночами уже подмораживает. На большой земле листопад — месяц холодный. Того и гляди снег пойдёт настоящий. Пока только срывается по чуть-чуть. К грудню точно повалит. Но то мы уже домой должны воротиться.

На привалах, а иногда и на ходу прямо, тренируюсь из лука стрелять. Айк, как и обещал, за учителя. Говорит, что талант у меня — рука твёрдая, глаза зоркие. Будет толк. То есть он уже есть — за седьмицу успел кое-чего добиться. В дерево с двадцати шагов попадаю. Даже в тонкое. Хотя, такие здесь редкость. Старый лес, древний даже.