Бесправыш. Предземье (СИ) - Рымин Андрей Олегович

— Здравствуй, красавица! — приосанился Айк.

И, повернувшись к детворе, спросил громким шёпотом:

— Зачем русалку в дом пустили? Зачарует же.

Наш дружный смех, вспыхнувшие Вейкины щёки, пожатая рука серьёзного, как обычно, Халаша — и вот Айк уже за столом: хлебает щи с караваем вприкуску, а мы, успевшие пообедать, шумно сёрбаем взвар из маленьких тонкобоких кружечек.

— А старшие наши со следующей седьмицы уже на работу выходят, — с гордостью сообщила Вея. — Халаш втихаря сговорился сходил. Не стал тебя ждать. Три гроша в день на всех.

— Маловато, — прочавкал с набитым ртом Айк. — Тебе одной мать за смену, небось, больше платит.

— Не больше, — смутилась Вея. — Как раз тоже три.

— К ткачам ходил? — спросил я Халаша.

— Ага. Которые через улицу.

— Не продешевил с платой?

— Неа. Я у местных малых поспрашал сначала. Не дурак чай.

— А что делать хоть будете?

— Да что скажут, то будем, — пожал бывший калека плечами. — Лишь бы дома не сидеть только.

— Это правильно, — проглотив очередную ложку щей, поддержал Айк. — Вам сейчас не монета нужна, а наука. Настоящие деньги есть, кому зарабатывать, — подмигнул он мне. — У хороших мастеров подмастерья вообще за так трудятся. Это ярл просто купеческих обязал за гроши детвору к себе брать, чтобы беспризорниками по Граду не шоблались. Босоногих и так, как тли под листом. А тебе, как работа? Не обижают?

Последнее было обращено уже к Вее. Названная сестра снова вспыхнула румянцем.

— Не обижают. Пристают только малость, — попыталась она робко спрятать мордашку за кружкой. — Когда в общий зал выхожу со столов посуду собрать. Свои нет. Только гости.

Я напрягся. На кой нам за три медяка такая работа нужна? Пусть лучше дома сидит.

— Привыкай, — на удивление спокойно отреагировал Айк. — Это город, сестрёнка. Красивой девушке нужно уметь за себя постоять. Словом, конечно. Руки же не распускает никто?

— Руки нет. Шутят только, — затрясла головой Вея.

— И не будут, — успокоил девушку и прежде всего меня Айк. — У Вепря не то заведение. Туда народ не за этим приходит. Но ты знаешь что?

Улыбающийся парень заговорщически прищурился.

— Говори, что хозяйкин сын — твой жених. Сразу отстанут.

Из ноздрей поднёсшей ко рту кружку девушки прыснул взвар.

— И, что брат хозяина леса убил, — быстро добавил я. — Шутки шутками, а, если такая работа гнетёт, мы тебе другую найдём. Или вообще сиди дома. Мы без той серебрушки в месяц как-нибудь перебьёмся. Знаешь, сколько бобов из похода принёс? Шесть штук.

Мелкие заохали-заахали, Вея округлила глаза.

— Тридцать серебряных, — серьёзным голосом выдал Халаш, незнамо где так лихо освоивший счёт.

— А вот и не угадал, — хмыкнул я. — Только пять. Один боб на продажу всего. Остальные я съел.

Мы с парнями ещё на острове, сразу после встречи с деревенскими, каждый по пять своих бобов проглотили, а по одному оставили на восстановление сил, если от погони уходить придётся. Мы ведь не знали тогда, что взаправду нас отпускают, а не хитрость затеяли, чтобы позже уже всей ватагой напасть.

— Ну и силён же ты теперь, старший брат, — покачал головой Халаш. — Надо тебе только бумагу поправить, чтобы ещё лучше числа смотрелись.

И это ведь он ещё про мою другую прибавку не знает. Опа… Я резко повернулся к Айку.

— Это да, — кивнул парень. — Берём одномордых — и к видящему. Прежде, чем к Брону идти, нужно всем бумаги обновить. Всё, пора нам, — поднялся из-за стола Айк. — Спасибо этому дому за хлеб и тепло. Одевайся.

* * *

Всё же дар! Не только года могу видеть. Лишняя доля силы нашлась. И хорошо, что одна всего. Позже бы к видящему пришёл, может и больше бы уже была разница. Друзья бы заметили — пришлось врать бы про лишние бобы, что глотал втихаря. Не хочу даже Айка пока посвящать в мои тайны.

Зато какие у меня теперь циферки ровные: ловкости двадцать четыре, силы с крепью по двадцать два. С Айком в силе сравнялся, а по другим двум ветвям триады даже обогнал немного. Бритоголовые братья тоже нам ровня примерно — ловкостью только до двух десятков не добрались ещё оба, а в крепи с силой превосходят нас с Айком чутка. Теперь можно и к Брону идти. Неужели, таких силачей не возьмёт?

Как выяснил Айк, обретался охотник в одном из доходных домов купца Зимородова. Через десять минут мы уже были на месте. Занимающее едва ли не целый квартал длинное трёхэтажное здание не имело, ни карнизов, ни балконов, ни арок, зато могло похвастаться сразу четырьмя входами.

— Нам третий подъезд, — сообщил Айк. — Странно, что он здесь решил поселиться, конечно. Чуть ли не самое дешёвое жильё в Граде. Старшина ватаги мог себе что-нибудь и получше найти. Если бы точно не знал, решил бы, что врут про удачу в его последних походах.

Ведущая на лестницу дверь оказалась открыта. В другую с номерком на третьем этаже пришлось постучать.

— Кто? — раздался негромкий, с хрипотцой, голос.

— Охотники. В ватагу проситься, — откликнулся Айк.

— Сейчас выйду.

Шаги по ту сторону двери, щёлкнувший замок. Успеваю заглянуть сквозь щель в тёмную комнату с кроватью, столом и шкафом, но зайти нас не приглашают. Хозяин к нам выбрался сам.

— Доброго дня! Сударь Брон? — на всякий случай уточнил Айк.

Вопрос к месту. Я вот тоже решил, что мы дверью ошиблись. Совсем не похож дядька на лихого охотника. Одет в простую серую хламиду. Босой. Ни ножа на поясе, ни самого пояса, который заменяет подвязка-тесёмка. Длинные тёмно-русые волосы зачёсаны назад и стянуты в хвост. Лицо ничем не примечательное — глаза серые, усы куцые, короткая бородка лениво подрезана. Не высокий, не низкий. Не тощий, не толстый. Обычный, с какой стороны не взгляни.

— Доброго. Я, — кивнул дядька. — Охотники? Опыт есть?

— Есть. Только из похода вернулись.

— Троерост?

Мы по очереди назвали свои числа триады.

— Устраивает, — с полным равнодушием, что на лице, что в голосе, сообщил Брон. — Четверть моя. Остальное поровну делим на всех. У подростков половинная доля. С вами в отряде двадцать семь человек. Выходим послезавтра. Встреча на пристани. Контракты на пароме подпишите. До свидания.

И дядька удалился обратно за дверь, щёлкнувшую тут же замком.

— Это, что было? — повернулся к нам Айк.

Я тоже удивлённо хлопал глазами. У нас даже бумаг не спросили — проверить слова. Пропел заученную песню и смылся. Какой-то он странный, этот Брон. Словно не человек, а… Даже не знаю, с чем сравнить. Дерево? Спокойный, как дуб. Взгляд — само равнодушие. Плевать ему на всех и на всё.

— Пижама? — неуверенно предположил Брав.

— Я про всё вместе.

— Нас приняли, — пожал плечами Хоба.

— Ну… да, — согласился Ай. — Наверное, надо радоваться. Наверное.

* * *

Паром представлял собой очень, очень, очень большую лодку, сколоченную из огромных, обитых снаружи железом досок. Саженей тридцать в длину и десяток в ширину. Высокие борта, палуба, под которой трюм, куда сносят груз и заводят животных. Люди сверху. Человек двести точно. И как эта громада не тонет — неведомо.

Хотя, меня больше интересовало, кто такое чудо построить сумел. Неужто, градские плотники? Или, может-быть, эту великанскую лодку из самой империи по морю-океану пригнали? Пришлось пристать к Айку. Ан нет. И действительно, местные делали. Пусть и под руководством имперских мастеров, но на Муне.

Через полмира гнать такую окованную железом громаду слишком долго получится. Да и рискованно. Морской зверь в любой миг напасть может. Не потопит на раз, так повредит судно сильно. А нормальный ремонт провести лишь в порту. Вот и ходят паромы на короткие расстояния только. От острова к острову и на континент от тех, что к нему поближе.

Дальние плавания — это только для земных кораблей, что за готовыми пересечь барьер прибывают. Ну а всё, что уступает парому бронёй и размером, может лишь по рекам ходить. Выйди в море на маленькой лодочке — и конец тебе сразу. Чудища, что в воде обитают, гораздо крупнее зверей сухопутных. Охотиться на них, вроде, можно, но сложно настолько, что желающих мало. На Муне, так и вообще чудаков таких нет. Говорят, мастера по добыче морского зверя есть на Касе и Локе, но тем на большую землю тяжелей добираться, вот и занимаются ерундой. Айк, вон, тоже сказал, что это уже не охота, а рыбалка скорее.