Андрей Астахов - Рунная птица Джейр

      - Понимаю, - Рин робко протянул руку, будто хотел коснуться плеча Хендрика. - Вы сказали, что приобрели спутника. Кто он?

      - Я не знаю. Это дух, который поселился во мне. Я назвал его Мгла, и он принял это имя. Вот и скажи мне, кто я на самом деле - Эндре, сын великого герцога Маларда Кревелогского и Марты Детцен, или Мгла?

      - Этот дух чего-то требует от вас?

      - Иногда, - усмехнулся Хендрик. - Он открылся мне в деревенской гостинице, где наемники издевались над корчмарем и его дочками. Я испытал удовольствие, восстанавливая справедливость. Вероятно, ему это понравилось.

      - Вы перебили наемников?

      - Да. С тех пор я знаю, что Мгла живет во мне, но мне кажется, что впервые этот дух приходил ко мне в те часы, когда я корчился от боли на загаженных циновках в лазарете Всех Скорбящих. Это ведь безумие, Рин?

      - Вы можете мне рассказать что-нибудь еще о вашем...эээ... спутнике?

      - Он оживает в моем сознании в минуты волнения, страха или душевных переживаний. Иногда он разговаривает со мной просто так, иногда я просто чувствую его присутствие; у меня возникает ощущение, что он стоит за моей спиной и ждет, когда я обернусь и заговорю с ним.

      - Он никогда не заговаривает с вами первым?

      - Очень редко.

      - У него есть облик? Вы можете его описать?

      - Нет. Я потому и назвал его Мглой, что он не имеет обличья. Он просто тень, но он вполне материален.

      - Вы хотите избавиться от него, господин?

      - Я хочу стать самим собой, Рин, - Хендрик глубоко вздохнул, губы у него задрожали. - Я хочу вернуться в те времена, когда я был принцем Эндре.

      - Он знал, кого ему выбирать.

      - Почему ты так решил?

      - Смею ли я, господин?

      - Говори! Выкладывай!

      - Сейчас, я только немного полечусь, с вашего позволения.

       Хендрик молча наблюдал, как бывший астролог короля Маларда вытащил из-под кровати захватанную бутылку с какой-то желтоватой мутной жидкостью, с хрипом выдохнул воздух, и жадно, горячечно, стуча зубами о горлышко, сделал несколько глотков из бутылки. Закашлялся, пустив в сторону гостя волну сивушной вони, зажал рот краем одеяла, будто боялся, что его вырвет.

      - Я был астрологом, ваша светлость, - начал он, отдышавшись, - Я составлял ваш гороскоп. Там было сказано...

      - Что? Что именно?

      - Что вы прольете кровь своих братьев, ваша светлость.

      - Не хочешь ли ты сказать, что это отец приказал убить меня?

      - Нет! Нет! Его светлость герцог Малард любил вас, хоть вы и были бастардом.

      - Но своих сыновей он любил больше, верно?

      - Милорд, поверьте мне, ваш отец не мог бы отдать такого чудовищного приказа! Он не стал бы убивать собственного сына.

      - Кто еще знал о гороскопе, Рин?

      - Никто. Только я и ваш отец.

      - И мои братья, не так ли?

       Рин хотел ответить, но не смог - и молча кивнул.

      - Значит, вот оно в чем, мое проклятие, - прошептал Хендрик. - Но почему этот демон выбрал именно меня? И как мне избавиться от него?

      - Разделить вас можно лишь одним способом - убить одного из вас. Но смерть Мглы неизбежно приведет к вашей гибели, господин, и наоборот.

      - Вот видишь, - меланхолически сказал молчавший до сих пор Мгла. - Я же говорил тебе.

      - Значит, навсегда, - прошептал Хендрик. - Что ж, другого ответа я не ждал. Наверное, я напрасно пришел сюда.

      - Нет, вы правильно сделали, мой принц! - с пьяным воодушевлением выпалил Рин. - Вы же убедились, что я невиновен, да? Я же невиновен, вы же это увидели.

      - Я увидел, - сказал Хендрик и, помолчав, добавил: - Мгла нет.

       Лязгнул выхваченный из ножен бастард, описал короткую дугу, и обезглавленное тело Рина повалилось на пол. Голова с остановившимися удивленными глазами откатилась в угол. Хендрик переступил через быстро растекающуюся по грязному полу кровь и вышел в коридор.

      - Вот еще одна жертва, - сказал он, вкладывая клинок в ножны. - Все больше крови, все меньше смысла во всем.

      - Он лгал, - прозвучал в его сознании знакомый голос. - Это он подмешал яд в твою пищу в тот вечер. Больше некому.

      - С чего ты решил?

      - Он все знает о яде, которым ты был отравлен. Задай себе вопрос - откуда?

      - Теперь я не узнаю, кто за этим стоит.

      - Он не сказал бы тебе этого в любом случае. Ищи другую нить. Но она приведет тебя к Кассиусу Абдарко, я в этом не сомневаюсь.

      - Я не должен был убивать. Они найдут труп Модовски и сразу поймут, кто и за что его убил.

      - Посмотрим, - отозвался Мгла.

       Хендрик покачал головой и поспешно направился к входной двери.

       Братья Цырики были в таверне. Все четверо. Старший, Прича Цырик, сидел у горящего очага с кружкой в руке и тупо смотрел на огонь, его братья Мариан, Тума и Колыч сидели за столом и наворачивали чечевичную похлебку и свиные ребрышки, запивая их темным пивом. Борзак окинул взглядом зал таверны, убедился, что посторонних тут нет, и направился к Цырику-старшему.

      - Все готово, - сказал он. - Пора начать работать.

      - Хотелось бы на денежки взглянуть, вашбродь, - сказал Цырик-старший.

       Борзак презрительно улыбнулся и, выпростав руку из-под длинного плаща, бросил к ногам головореза кошелек. Цырик поднял кошелек, прикинул вес, раскрыл и высыпал его содержимое на ладонь.

      - Сто имперталей, как договаривались, - сказал Борзак. - И вот еще что: когда прикончите парня, бросьте рядом с телом вот это, - Начальник гвардии короля Игана подал Цырику-старшему свернутый в трубку лист пергамента с печатью.

      - Посланьице? - Цырик показал в широкой улыбке длинные и желтые как у мерина зубы. - Приговор никак?

      - Не твое дело. И помни: все должно выглядеть как обычное нападение уличных грабителей.

      - Не учи ученого, вашбродь. Прича Цырик свое дело знает, еще тебя научит.

      - Вот и научи. Хватит жрать, а то гляди, уйдет он.

      - Не уйдет, - уверенно сказал бандит. - Мои хлопцы нашли его, теперича за ним следят, коли надо, всю ночь будут за ним хвостом ходить. А нам перед веселыми танцами подкрепиться надобно.

      - Хорошо. Утром я жду от тебя хороших известий. И помни, если упустите ублюдка, вам не жить. Всех четверых на плаху отправлю.

       Цырик-старший только криво улыбнулся. Мариан, услышав последние слова Борзака, хмуро посмотрел на него. Прочие и вовсе никак не отреагировали: они так усердно поглощали печеные ребрышки, что только зубы на костях скрипели.