Виктор Телегин - Гарри Поттер и Лик Змеи

Вождю и вправду было необходимо омоложение.

– Прилягте, Владимир Владимирович.

Путин улегся на массажную кровать.

Си Унь вынула из коробочки иглу и вонзила ее под правую лопатку Вождя. Путин хмыкнул.

– Не больно, Владимир Владимирович? – для порядка осведомилась девушка (ответ- она знала).

– Нисколько.

Вторая игла вонзилась под левую лопатку, третья – в район поясницы, четвертая -рядом с позвоночником. Скоро веснушчатая спина Вождя напоминала ежика.

– Переворачивайтесь на спину.

– Вы уверены?

– Так надо, Владимир Владимирович.

Путин перевалился на спину. Утыканная иголками спина на два-три сантиметра зависла над поверхностью массажной кровати.

По лицу Вождя разлилось блаженство.

– Чувствуете? – склонилась над ним Си Унь.

– Потрясающе. До чего приятно… Как… Как. Не могу подобрать слова.

– Как если бы крошечные человечки целовали каждую клеточку вашего тела.

Путин удивленно посмотрел на девушку.

– Абсолютно верно! Просто тютелька в тютельку.

Он зажмурился, как кот, наевшийся сметаны.

– Переворачивайтесь, Владимир Владимирович.

– Си Унь, – взмолился Вождь. – Еще минуту.

– Нельзя, иначе иглы начнут внедряться в зоны расслабленности.

Путин вздохнул, перевернулся на живот.

Китаянка вытащила иглы одну за другой.

Вождь сел на кровати.

– Через три дня морщинки на вашей спине разгладятся, она станет не такой… не такой…

– Дряблой?

– Кожа станет моложе на двадцать лет, – твердо сказала Си Унь, глядя в выцветшие глаза Путина. – А межкостные хрящи станут гораздо эластичней.

– Надеюсь на это.

Он встал, надел рубашку.

– Ну что же, до следующих процедур, Си Унь. Пойду, работа ждет.

– Владимир Владимирович, – выпалила девушка.

– Да.

– У меня есть еще кое-что для вас.

Он удивленно уставился на нее.

– Вот как? И что же?

Через USB шнур Си Унь подсоединила фотокамеру к плазменному экрану.

– Хотите порадовать меня сочинскими пейзажами? – спросил Путин, в голосе которого сквозила тревога.

– Не совсем, Владимир Владимирович.

Когда на экране появилась первая фотография: целующиеся Алина и Сергей, Путин издал звук, напомнивший Си Унь ворчание панды из Пекинского зоопарка.

Затем последовали:

Алина на полу. Ноги раздвинуты. Пизда раскрыта, как книжка.

Сергей на коленях, впиваясь губами в клитор.

Алина стонет.

Си Унь взглянула на Путина: тот метался в себе, как тигр в клетке. В расширившихся глазах сверкал смертный приговор для любовников с фото.

Сергей вставляет хуй в истекающее соками лоно.

Хуй входит в пизду.

Хуй выходит из пизды.

Алина выгибается, как кошка.

Руки Сергея сжимают груди.

Алина кричит.

– Сука ебаная!

Си Унь не успела и охнуть, как в руках Путина появилась китайская ваза. Через секунду эта ваза врезалась в плазменную панель, разлетевшись на черепки. Экран потух, на нем появилась радужная трещина.

– Выблядная проститутка! Хуебенапиздоебанотраховыблядочная уебанка!

Путин метался по помещению. Си Унь спокойно наблюдала за ним. Она улыбалась, но ни на губах, ни в глазах не было ни смешинки.

– Ваша жена не верна, вам, великий вождь, – спокойно констатировала Си Унь.

Путин остановился.

– Ты меня за идиота держишь, китаеза? Или за слепого?

Си Унь поднялась с кровати и приблизилась к Вождю. Ее глаза блестели, как звезды над Кремлем в ясный день.

– Она не достойна вас, великий вождь.

Спелые губы китаянки полетели навстречу тонким губам Владимира Владимировича.

– Что ты де…

Поцелуй был слаще зрелой китайской вишни.

– Си Унь.

Путин обхватил жаркое азиатское тело, чувствуя, как струится по старым жилам омоложенная иглоукалываем кровь.

На мгновение в голове его мелькнула мысль:

«А нельзя ли колоть иглы в хуй?».

Вождь опустился на колени перед Си Унь, задрал юбку, трясущимися руками стянул белые стринги, впился губами в пизду. Китаянка опустила руки на плешивую голову, покрытую бледно-коричневыми и синеватыми пятнами. Скорчила губы в гримасе отвращения, но, когда Путин отвлекся от пизды и поднял голову, Си Унь улыбнулась и сказала:

– Трахни меня, повелитель.

Пункт 23

Си Унь сделала два неуклюжих шажка назад (мешали спущенные до колен стринги), опустилась спиной на кровать. Путин, подрагивая от похоти, стянул с девушки трусики, отшвырнул в сторону. Резким движением снял туфлю-лодочку (красную, как зрелая китайская вишня). Напедикюренные пальчики Си Унь через мгновение оказались во рту Вождя. Он посасывал их, причмокивая, а руки его между тем мяли упругие сиськи китаянки.

Си Унь вдруг представила, что с нею не Путин, а Отец Нации Сунь Ятсен. Она застонала. Путин принял этот стон на счет своих заслуг и поспешил засунуть в рот стонущей девушки пятерню. Свободной рукой он расстегнул ширинку и вытащил хуй, синевато-багровый, со смотрящей куда-то вниз залупой.

– Давай же, сука, – пробормотал он.

Си Унь села на коленки и принялась сосать. Вождь вцепился в темные непослушные волосы, двигая голову китаянки туда -сюда, так, что залупа доставала до горла.

– Довольно.

Путин оттолкнул девушку, та завалилась на спину. Раздвинула ноги, приглашая Вождя посетить самое приятное место из созданных Тай-и. Он не замедлил воспользоваться приглашением.

Теперь Си Унь не сдерживала воображение, представив себя и Отца Нации Сунь Ятсена в саду цветущей вишни. Она стоит раком, а Отец Нации только что подписал указ о запрещении монархии в Китае, и на большом пальце правой руки – чернильное пятно. Он дрочит, глядя, как виляет жопой Си Унь. На хую Сунь Ятсена появляется синеватая чернильная полоска.

Хуй Отца Нации двигается в ее пизде. Все быстрее и быстрее.

Си Унь издала протяжный стон и включила китаизатор.

Путин лежал на полу лицом к потолку. Его руки-ноги мелко дрожали. На губах – желтоватая пена. Он издавал звук, похожий на плач новорожденного панды.

Си Унь встала с постели, на цыпочках прошлась по паркету, отыскала стринги. Так. Где туфелька?

Туфельку Путин зашвырнул под кровать. Урод паршивый.

Си Унь встала на карачки, достала туфельку.

Путин перестал плакать, как панда и начал реветь, как осел.

Си Унь подошла к зеркалу. Оправила юбку, поправила прическу. Застегнула пуговку на блузке.

Путин умолк.

Си Унь обернулась.

Бывший вождь величайшей империи сидел на полу, недоуменно озираясь.

– Где я?

– Ты в Сочи, болван, – отозвалась Си Унь, роясь в сумочке в поисках помады.