Ни слова, господин министр! (СИ) - Наталья Варварова
Глава 31
Следующий день начался с маленького совещания у меня в кабинете. Я сразу объяснила Родерику, что из доказательств у нас только показания девочки, на которую ссылаться ни в коем случае нельзя.
— Ты доверяешь ей? — только и спросил он.
— А разве у нас были основания подозревать Светочей? К тому же она заинтересована в том, чтобы остаться в школе и научиться управлять своей магией под моим руководством.
Мысль, что Бекки могла действовать нам во вред, казалась абсурдной. Без ее чудесного появления история с Санти закончилась бы для меня и для князя далеко не так безобидно.
— То же самое можно сказать про любую ученицу и, в общем, любого сотрудника Гретхема. Тем не менее, мы выясняем, что кто-то из них тебе старательно вредил.
Я выразительно посмотрела на Родерика, тот пожал плечами:
— Как знаешь, леди Бланш. Я ни перед кем объясняться не должен. Предъявлю обвинение, а мои люди организуют допрос. Без возможности врать, разумеется. Но со всей мягкостью. Ведь это женщины в школе, а не маги под личинами в генеральской ставке.
Одного короткого кивка было достаточно, чтобы оба сочли вопрос исчерпанным. Я полагалась на Родерика и в этом деле тоже. На моих заместительниц наш диалог произвел впечатление.
— Я что-то пропустила момент, когда вы и первый министр стали понимать друг друга без слов. Ну, или как минимум вести половину беседы невербально, — заметила Летти.
— Если кратко, то вы были правы, когда предполагали, что вся угроза идет от Стефана. Родерик ввязался в пари, чтобы быть поближе к Гретхему и прикрыть нас.
Я упустила из виду, что коллеги по-прежнему подозревали министра в разнообразных грехах. Конрад с утра ворчал, что ему подали разбавленный кофе.
— Прикрыть вас? — повторила за мной заместительница. Она вложила в два коротеньких слова не меньше дюжины вопросов. Поэтому любезная ее сердцу аллейская брань даже не прозвучала.
Через четыре часа в моем кабинете в наручниках-блокираторах стояла Одди Плам, учитель домоводства, маг-практик первой степени. По документам, как я помню, она на восемь лет старше меня — преподаватель высшей категории (я свой экзамен на повышение квалификации должна сдавать через два года). Однако служба Родерика отработала быстро, и передо мной лежало теперь уже подлинное личное дело.
Альтерия Вальди. Уроженка Загота. Пятьдесят два года. Выглядит чуть старше меня. Очевидно, что магии в ней гораздо больше, чем указывала при найме. Частично ее выдавала копна соломенных волос, плохо поддающихся укладке. Она не меняла внешность, устроившись в Гретхем, хотя досье пестрило личинами. Обычно Альтерия предпочитала работать в образе жгучей брюнетки.
После допросов безопасников Родерика под глазами у нее залегли круги, но держалась с достоинством. Сказывалась привычка попадать в переделки
— Мне жаль, леди Бланш, — эх, знала бы она, как часто я слышала эту фразу от людей, на которых могла бы рассчитывать. — Я устраивалась в пансион с мыслью, что начинаю новую жизнь. Отработала три года по-честному, вы же видели, но меня нашли. Я бы сбежала, да клятвой прижата.
Постаралась вспомнить свои впечатления при найме. Я была уверена, что Одди серьезная, вдумчивая и исполнительная. Так и оно оказалось. Но вот беда. Она специализировалась не на обучении, а на том, чтобы расшатывать компании изнутри. Находить, в чем заключалась слабость, и бить в проблемную зону.
Последняя ее «заслуга» — банкротство Марка Грудса, владельца домостроительной империи.
— Мама очень хотела, чтобы я стала бытовичкой. Держала пекарню или швейную мастерскую. Чтобы чистенько. Добропорядочно. Но магия во мне била через край. Школ, таких как ваша, тогда еще не было. Денег на нормальных учителей тоже. Меня завербовали лет в двенадцать. Платили баснословно, а, когда с годами я стала умнеть и сообразила, что пути назад отрезаны, то занялась другой, более спокойной работой.
В этом месте я снова почувствовала, как моя кроткая огненная стихия поднимает голову. Про то, что девушкам с сильным даром и из народа приходилось несладко, я, конечно, имела представление. Но на жалость Одди-Альтерия давила неправильно. Так гладко описывать грабежи, в которых применялась бытовая магия, это еще надо постараться. А послужной список у нее шел, если не ошибаюсь, с четырнадцати. Бывали случаи, когда ее подельники убивали охрану или оставшихся дома хозяев.
— С вами уже провели беседу. Вас выдворят за пределы Фересии и передадут властям вашего родного Загота. Если бы в первый же день открылись мне, то, возможно, после проверок на артефактах я бы… но это бессмысленные рассуждения. Вы поставили под угрозу сразу две жизни. Девочкам едва исполнилось восемнадцать.
Я не поднимала голос. Альтерия и так определила, что сочувствие ей искать в другом месте. — Глава княжеской охраны, мужчина с орлиным носом, настаивал, что отправлюсь домой только при условии, что расскажу все детали, которые вы потребуете. Если останетесь недовольны, то меня сдадут надзирателям Аллеи, где угрожает казнь.
До того, как появиться у меня, Альтерия уже дала показания. Их записали на голограммер. Там на ее лице еще виден тик после ментальных чар. Также женщина изложила всю историю на бумаге.
Из ее слов следовало, что в конце лета на нее вышли те, кому она служила несколько десятилетий, и потребовали устроить диверсию в Гретхеме. По-моему, в мой пансион она тоже попала далеко не случайно. Идею затаиться на курортах ей подкинул кто-то из своих, и он же помог состряпать все необходимые бумаги.
Давние клятвы, запреты и блоки — я все это могу себе представить. Но что должно быть в голове у женщины, чтобы хладнокровно подталкивать двух выпускниц нанести друг другу серьезные увечья?
— Я выбрала самых взрослых и самых противных. Лидия тщеславна настолько, что это ее ослепило. А Серена грубовата и лишена воображения. Чары слишком слабы. Ей не место в пансионе для магичек…
Еще одна видистка на мою голову. Сильные маги любили порассуждать на эту тему. Люди, совсем без чар, если бы им позволили, тоже развесили бы нас на столбах.
Бывшая Одди поведала, что Лидия, на ее взгляд, вообще не отличалась сдержанностью и тут же заглотила приманку из сплетен. Серена же вместо того, чтобы откровенно пообщаться с соперницей, вообще игнорировала магичку… Чем злила ее еще больше.
— Смешно, что последней каплей стал не проигрыш конкурса по математике, а сочиненная мною влюбленность в Серену учителя пения. Лидия была уверена, что нравится мистеру Бартоку, хотя сама им не увлекалась.
Одди подробно остановилась на том, как она «работала» с девочками, как обрабатывала их окружение, как долго давила
