Лайм. Судьбе назло (СИ) - Генрих Эдуардович Маринычев
***
Проснулся я ко времени обеда и от шушукающихся слуг узнал, что все закончилось благополучно.
Затем меня проведал Эрнан. Захлебываясь от восторга, юноша рассказал, как вместе со своим телохранителем, капитаном и тремя стражниками нашел Герберта и принялся обвинять его в пособничестве бандитам. Видя гневное лицо юного графа, такое количество стражи, и, главное, сраженный тем, что сам Эрнан выследил его у кареты, предатель во всем сознался. Оказалось, что он накапал под Кристалл Отведения какой-то особой жидкости, которая вывела его из действия. Понятно — разбить или унести кристалл нельзя — это мигом бы заметили. Вот он и сообразил, умник недоделанный.
Получив признание, Эрнан поступил так, как ему советовали — приказал привести коней и вместе с охраной мигом помчал за каретой.
Им повезло — графиня и ее свита еще не успели отъехать далеко. Эрнан все рассказал дел Армаку. Кристалл Отведения очистили от маслянистой дряни, юный граф вернулся в усадьбу, а дальше все прошло так, как планировал Кристелл. Магия нападавших не сработала, и нескольких бандитов и одного неудачливого мага скрутили, отвезли в город и сдали на руки торжествующей страже.
Я улыбался. Получилось!
Юный граф был очень доволен собой — он вывел предателя на чистую воду и принес важные вести, спасшие мать и сестру от неприятностей. Когда эта история получит огласку, его престиж сразу пойдет вверх. А когда об этой истории узнает сам граф Вортексский — он-то уж не применит расписать достоинства своего сына перед всем княжеством.
— Сегодня вечером за тобой придет Кристелл и отведет тебя к маменьке, — под конец сообщил мне Эрнан. — Она даст тебе обещанную награду. Так что к вечеру будь готов.
Я кивнул. Хорошо, когда все идет хорошо!
Эрнан не спешил покидать свое место у моей постели. Очевидно, что у него на душе было что-то, о чем он никак не мог решиться поведать.
Сделав вопросительные глаза, я как можно добродушнее усмехнулся своему гостю, всем своим видом поощряя его к назревающему откровению.
Юный граф не смог сдержать признания.
— Лайм, прости меня, — наконец выдавил он, донельзя смущаясь. — Ты ведь только и делал, что помогал мне. Пришел спасти мою мать и мою сестру, да и мне старался помочь, как мог. Да, я это видел. Но мне было неловко признаться в этом даже себе. И страшно тоже. Ты знал, что я тебе не доверял, и все равно не обиделся, а решил сам довести дело до конца. И даже ранен был.
Я кивнул — да, все именно так и было. А вот про мои мотивы ты так и не узнал. Кое-какие моменты своих рассказов я изящно опустил или обогнул. Не зачем ему знать. Зачем тревожить нежную детскую душу?
— Это большее, чем я мог бы ожидать от любого из своих слуг, — продолжал изливать Эрнан. — И за такое дело я должен тебя наградить. Нет, награда матери это отдельно. Теперь я хочу что-то сделать для тебя.
Ну, наконец-то! Наивный и благородный романтик! Я все-таки сумел пробиться сквозь толстенные наслоения статуса и этикета.
Выслушав мою просьбу, Эрнан чуть ли не подскочил от радости и клятвенно заверил меня, что добьется просимого, чего бы ни стоило.
Потом пришел Раен и в двух словах рассказал мне тоже самое. Этот был скуп на слова, зато весьма щедр на подарки. Принес мне с кухни лучшей говядины, две горсти изюма и бутылку отменного красного вина.
— Тебе нужно набираться сил, — дружелюбно сказал он и, приказав слугам холить и лелеять моё тело и душу, удалился.
Оставшееся время до встречи с графиней я провел самым лучшим образом. Лежал на кровати, ел вкуснейшие блюда и просто радовался жизни. И между делом успел уединиться с молодой и пышногрудой горничной. Мне можно. Я сегодня герой или как? Тем более, если вспомнить, что предыдущие шесть месяцев я об этом только мечтал. А слугам было сказано — лелеять моё тело и душу. Вот пусть и лелеют… как умеют.
Вечером я, как и было обещано, вновь очутился в зеленом зале среди многочисленных ковров, диванов и пуфиков. На этот раз меня встречало уже четверо — Элайза, Эльвира, Кристелл дел Армак, и, конечно же, Эрнан.
Сиятельная Вортексская дала мне знак подойти. Я послушно подчинился.
— Милый юноша, — произнесла она несколько дребезжащим, но торжественным голосом. — Ты послужил нашей семье больше, чем это мог сделать кто-либо другой. Ты спас меня и мою дочь от посяганий разбойников, а наш двор — от мерзкого изменника. Ты оказался благороден, честен и смел. Тебя ждет твоя награда. Кристелл?
Блондин медленно вышел из-за ее спины и нехотя передал мне небольшой кошелек. Я без осмотра сунул его в карман — пусть не думает, что я сомневаюсь в ее слове.
— Может, ты хочешь попросить у меня что-то еще? Ведь я обещала тебе награду только за одно дело, а ты сделал целых два, — сказала она, скользнув по мне рассредоточенный взглядом.
Ага, правила требуют наградить меня, чтобы и остальные слуги держали нос по ветру. Но всем своим видом ты даешь мне понять, что бы я ни на что особенное не рассчитывал.
Да и некогда вам. Как рассказала мне Нинель, горничная Эльвиры, назавтра был задуман торжественный прием по поводу спасения семейства, куда будут приглашены все ближайшие соседи. А барышни привезли из города столько обновок. Страх страхом, но и про свой статус забывать нельзя. Вот вы и ждете, как бы поскорее от меня избавиться, а самим зарыться в ворохи дорогущего бархата и шелка. Женщины.
Тут на сцену мягко выплыл юный дворянин.
— Матушка, сестра, послушайте меня. — Ах, какая игра голосом, какая мимика! Наши игры в героев вовсе не прошли даром — Эрнан был само смирение, сама покорность. — Я вот тут подумал — было бы необдуманно отправить нашего спасителя снова в тюрьму. Что скажут люди, соседи? Что спаситель нашей семьи прозябает в темнице?
Я ухмыльнулся про себя — сыгранно очень хорошо. Конечно же, никто такого не скажет, ведь если разобраться, о том,
