Вера Огнева - Дети вечного марта. Книга 2
— Сворачивай.
Сун не отозвался.
— Сворачивай! Ты что оглох?
Вожжи натянулись. Возница посидел немного немым изваянием и начал сдавать на проселок. Поляна отыскалась еще через полверсты.
Игорь откинул крышку короба. В нем, едва поместившись, лежала согнутая в три погибели, связанная по рукам и ногам девочка. Игорь попытался ее вытащить — не получилось, тогда он, разрезав шнуровку короба, откинул переднюю стенку, распутал часть веревок и поставил девочку на ноги. Коза шаталась, но не падала. Рот был безобразно распялен кляпом. Игорь вытащил грязную тряпку. Девочка начала судорожно хватать ртом воздух.
Обычный ребенок. Не знай он, что перед ним коза, ни за что бы не догадался. Породу выдавали большие чуть на выкате черные глаза, да сглаженная спинка носа. И вся беленькая, беленькая. Это угадывалось даже под чудовищной грязью. Абсолютно белые волосы свешивались оборванными прядями. Слева над виском алела ссадина. Там вырвали клок вместе с кожей. Бедное, изодранное платьице — в крови.
— Дяденька, отпустите меня, пожалуйста, — губы не слушались, она облизнула их сухим как щетка языком и попросила еще раз:
— Отпустите?
— Куда ты пойдешь! — возмутился Игорь. — Лес кругом, звери.
— Вы же не чистюки, отпустите, я спрячусь…
О здешних лесах ходили жуткие байки. Тут правили волки. Крестьяне и раньше опасались в одиночку ходить в чащу, а в последние годы, говорят, носа по ночам из дому не высовывали. На одном подворье волк задрал собаку и утащил в лес вместе с цепью и будкой.
Игорь мучительно соображал, что делать. Полный раздрай внутри не давал сосредоточиться. Его удавят на собственных кишках, если отпустит козу. Если, опять же, отпустит, ее съедят звери. Если не отпустит…
— Дяденька, развяжите меня, я убегу, — по грязным щекам девочки черными дорожками текли слезы. — Лучше пусть — волки.
— Что? — не понял Игорь.
— Чистюки съели мою сестру.
— Как съели?!
До сознания не доходило. Мозг выставил защитный барьер, через который не проникал смысл. Игорь спросил по инерции. Он не хотел слышать ответ!
— Барнак сказал: какая разница — коза. Ее зарезали, сварили и съели. Дяденька, отпустите!
За спиной Игоря шевельнулись кусты, из них вылез растрепанный чистюк.
— О, достали уже! Сейчас мы с ней позабавимся. Желтый, держи ее!
Девочка дернулась бежать, но, споткнувшись, упала. Барнак прыгнул к ней и придавил ногой голову.
— У, тварь! Нелюдь!
В кого ты превратился? — пронеслось в голове у Игоря.
Женщину терзала свора ублюдков… и он — в очереди. В кого превратился?! В такого же ублюдка. Жил рядом с ублюдочным герцогом. Потом переместился к полным и окончательным ублюдкам. Стал частью ублюдочной массы. С ними проще. Что еще… жизнь осталась дома, в том мире, где ты был человеком. Яркие краски и музыка — там. Здесь: вонь, гной, кровь…
Апостол, забери меня с собой!
Барнак не успел даже вякнуть. Голова легко повернулась, натянулись жилы на шее, но не смогли перебороть чудовищного захвата. Позвонки захрустели, ломаясь. Глаза чистюка выкатились из орбит, тело обмякло. Игорь отбросил, ставшего тряпичной куклой Барнака, и поднял девочку на ноги.
— Сун, распутай ей руки.
Бывший раб разрезал веревку и девочка забилась в объятиях Игоря.
— Успокойся. Мы тебя не тронем. Только я тебя попрошу… ты меня слышишь?
Она не слышала, только тряслась и мычала.
— Успокойся, девочка. Мы не враги.
— Отпустите…
— Мы сейчас поедем через границу. В Аркасе нет чистюков. Я тебя оставлю у ваших.
— Чистюки съели мою сестру!
— Посмотри! — крикнул Игорь. — Я его убил!
— Сюда идут, — сказал Сун.
Игорь ничего не слышал, но поверил, подхватил девочку и забросил ее в телегу.
— Разворачивай!
Телега застряла между двух кочек. Пришлось толкать. Весь в мыле Игорь прыгнул обратно, и ткнул в спину возницы. Последнее, что он успел заметить: мелькнувшее в сплошной зелени рыло Горбашки.
Когда телега выехала на тракт, тот сильно отстал, но все еще пытался догнать. Сун погонял изо всей мочи. Игорь больше не оглядывался. Он держал в охапке, рыдающую девочку.
Горбашка отвязался только версты за три до пограничного кордона, бросив напоследок нож. Расстоянии было велико, но он промахнулся совсем чуть-чуть. Нож вонзился в задник телеги. Игорь вытащил клинок и спрятал под короб. Когда за дальними деревьями забрезжил просвет, Сун начал притормаживать, а там и вовсе остановился. Девочка, хоть немного и успокоилась, все равно рвалась из рук.
— Ну, что мне с тобой делать? Если ты станешь кричать и плакать, стражники тебя отберут, а нас обвинят в похищении. Ты меня слышишь?
— Отпустите меня, — заикаясь, прошептала козочка.
— Куда?! В лес? Чтобы тебя уже точно съели не те, так эти? Сиди!
Игорь растребушил свой баул, достал оттуда тонкое одеяло, накрыл им девочку, как большим платком, вылил на тряпку немного воды из фляжки и, как мог, оттер грязь и кровь с личика. Если надвинуть покрывало подальше на лоб, вообще не разберешь, человек она или нелюдь… аллари.
Они всегда назывались аллари!
— Смотри, Сун, какая у нас красавица получилась.
— Я боюсь, — тихо прошептала козочка.
— Я сам боюсь, — честно признался Игорь. — А дядя Сун боится еще больше.
— Почему? — через ужас и слезы проклюнулся нормальный детский интерес.
— Он долго был в… плену. Я тоже, но он — дольше. Потом мы месте убежали. С нами был еще один конь. С тех пор дядя Сун боится.
— Вы такие большие, и вы — люди… — она уже не плакала, только мелко тряслась.
— Трогай, — приказал Игорь. Телега, переваливаясь, пошла к границе.
Там, паче чаяния, обошлось без проблем. Игорь предъявил выправленные еще во дворце документы. Читать из стражников, понятное дело, никто не умел, но большую герцогскую печать знали все. На козу, которая поглубже закуталась в одеяло, внимания не обратили вовсе. Девчонка и девчонка.
— Ваша? — спросили.
— Племянница, — не моргнув, соврал Игорь. Благо, дети в подорожной не проставлялись. Телега, за исключением двух баулов, была пуста, досмотра не последовало, и они очень скоро оказались на той стороне границы в княжестве Аркас.
Кто его знает, в чем там было дело, только за границей и дышалось как-то иначе. Девочка, уразумев, что опасность миновала, выпросталась из одеяла и начала вертеть головой. Сунн распрямил спину. Погоняя, он тихонько напевал. Игорь не видел его таким с тех памятных времен, когда они вместе колесили на Шаковой телеге.
Вольный конь не шел из головы. Гнойной занозой сидело в душе предательство, но то, что Игорь узнал за последние две недели о герцоге, заставляло сомневаться. Шака, определенно, надо было найти. Игорь теперь наизнанку вывернется, а разыщет Апостола. Если тот жив, если самого Игоря до времени не поймают мстительные чистюки и не вывернут на изнанку.
Дело шло к вечеру. За всю дорогу путники не встретили ни одной деревни. По сторонам малоезжей дороги тянулся черный неприветливый лес. Княжество принадлежало семейству рыси. Родичам князя, надо полагать, жилось в здешнем лесу куда как вольготно.
От усталости Игорю начали мерещиться быстрые зеленые огоньки в ветвях, стоявших вдоль дороги деревьев. Он часто смаргивал, тер глаза. Вечер грозил загнать напряжение в высочайший градус.
Ко всему, отправляясь путешествовать по густонаселенному герцогскому домену, они не озаботились, прихватить с собой походный шатер. Ночь в глухом лесу под телегой пугала, отвыкшего от воли бывшего начальника дворцовой охраны. Он поделился своими опасениями с возницей.
— Помнишь, когда мы убежали от змей, сколько жили в лесу? — Засмеялся Сунн. — У нас не было телеги. Даже еды не было. Сейчас есть все. Разведем костер, сварим похлебку.
— Я умею варить, — тихо сказала девочка.
— Я тоже не забыл, как это делается, — подтвердил Сун.
— Тогда с нами был Апостол, — напомнил Игорь.
— Зато сейчас с нами нет чистюков.
Последнее обстоятельство несколько примиряло. Игорь задавил, ворочающуюся внутри тревогу, и уже начал присматривать место для ночлега, когда Сун вдруг резко натянул вожжи.
Они загородили дорогу. Пять человек в пестрых, мехом наружу безрукавках, вооруженные длинными ножами, стояли плечом к плечу. Игорь сразу сунулся искать документы. Сун без команды тронул повозку вперед и подъехал к незнакомцам почти вплотную. Игорь поднял голову.
Они были не люди. Высокие светловолосые, прямые. На близком расстоянии можно было без труда рассмотреть большие, светлые чуть раскосые глаза и одинаково маленькие рты. У того, который стоял в центре, губы стянуты в пучок. Рядом — женщина. Одежда такая же, но лицо немного мягче, нет жестких складок у рта. Остальные — мужчины.
