Тимур Туров - Полукровка

– Как знать, – папа отвел взгляд, потупился, чего прежде за ним не наблюдалось. – Мне бы очень хотелось быть в этом уверенным.

И от этих слов ярость ушла, а внутри что-то больно сжалось.

У памятника Гоголю, что стоит на бульваре того же имени, было пустынно. Только бабка бомжеватого вида сидела в сторонке на лавочке и кормила голубей. Ник прогуливался мимо нее и нервничал. Бабка была самая обычная, но раздражала.

Его сейчас бесило все: от любвеобильной по отношению к мерзким птицам старухи до человека, которого он ждал. О том, что Ник встречается с этим человеком, не знал никто. Даже Кудимов – глава клана «Стальной щит», и прочие «братья», как их именовал Ник.

Человек представлялся магом из ордена «Два дракона».

Ник наводил справки и убедился, что в том ордене такая личность в самом деле присутствует. Но когда молодцеватый тип, которого Ник сейчас ждал, общался с ним, он преследовал какие-то свои интересы. И вел себя не так, как обычный колдун из «Двух драконов», хотя тот был на порядок значимее кудимовского клана.

Ник тоже подходил к этому контакту со своим интересом. Посвящать в интригу главу своего клана он не намеревался. Понимал, что ведет двойную игру, но нисколько не раскаивался. Кудимов Кудимовым, а если есть возможность поиметь что-то на другом поле и возможность эта сулит большие дивиденды, почему бы не рискнуть.

Молодцеватый тип опаздывал. Он опаздывал всегда, но имел на это право. И был достаточно силен, чтобы не объяснять своих опозданий и не оправдываться за них. Это выводило Ника из себя – опоздание, ощущение чужой мощи и собственной ничтожности рядом с ней. Вот только сделать с этим он ничего не мог. Оставалось лишь покорно ждать, а при встрече мило улыбаться.

И это тоже немало действовало на нервы.

Наверное, так чувствует себя собака, которой до смерти хочется загрызть садиста хозяина, посадившего ее на цепь, но в башке сидит понимание того, что она никогда не посмеет даже рыкнуть на него.

Образ показался настолько ярким, что Ник чуть не завыл с тоски. Но сдержался. За спиной почуял чужое присутствие. Оборачиваясь, он уже знал, кого там увидит.

Опоздавший стоял в двух шагах и улыбался. Он всегда улыбался. Растягивал губы в той опасной улыбке, за наигранной мягкостью которой кроется обещание больших неприятностей.

Молодцеватый, подтянутый, возможно, за счет спортивного стиля одежды, которого придерживался на памяти Ника всегда. Пышущий оптимизмом и силой, чему Николай искренне завидовал.

– Приветствую! – пробормотал Ник.

По именам они друг друга не называли, хотя каждый знал, как зовут другого.

– Как успехи? – поинтересовался молодцеватый мужчина в пиджаке спортивного кроя, который виднелся из-под распахнутого пальто.

– Он впитывает, как губка, – поделился Ник.

– Он силен?

– Он неумел и неопытен.

– Не играй со мной, – снова неприятно улыбнулся спортивный пиджак. – Я спросил о другом.

– Он очень силен. Потенциально... – Ник запнулся и судорожно сглотнул. Признаваться в этом было тяжело. – Потенциально он много сильнее меня, – выдавил, наконец. – Когда он не хочет, я не вижу его тела Силы.

– Хорошо, – кивнул обладатель спортивного пиджака и зашагал вокруг памятника, удаляясь от старухи с голубями.

Ник засеменил следом. О чем они беседовали, пока гуляли около изваяния автора «Вия» и «Мертвых душ», не слышал никто. Но говорили довольно долго. Неторопливой походкой успели четыре раза обойти памятник кругом. Ник активно жестикулировал, объясняя что-то. Его собеседник больше слушал. Причем делал это с достоинством.

На пятом круге они остановились практически в той же точке, с какой начали движение.

– Когда ты мне будешь нужен, я дам знать, – пообещал обладатель спортивного пиджака. – Теперь иди.

Голос звучал так властно, что ослушаться было невозможно. От осознания этого снова захотелось выть, как посаженной на цепь собаке. Ник закусил губу, вздохнул и выдавил еле слышно:

– Когда это случится?

Желание развернуться и бежать от своей наглости и собеседника чуть отступило. Словно хозяин слегка ослабил цепь, устраивая собаке праздник. Молодцеватый тип улыбнулся острой, как опасная бритва, улыбкой:

– Уже скоро.

Ник сильнее закусил губу, понимая, что сейчас, повинуясь чужой воле, развернется и уйдет. Но у оппонента было, видимо, хорошее настроение.

– Ты ведь хотел спросить не об этом. Так давай. Отвечу.

В глотке пересохло. Николай понял, что ему дают шанс, что вопрос только один и ответ только один. Другого не будет. И спросить надо точно, о самом главном.

– Кто... – решился наконец Ник. – Кто вы?

И тут же съежился, чувствуя, что на голову обрушатся гром и молния. Но обладатель спортивного пиджака лишь расхохотался.

– Этой тайне восемь с половиной сотен лет, – отозвался он весело. – Неужели же ты думаешь, что я так легко с ней расстанусь? Но я обещал ответить.

Он запустил руку в карман и вытащил оттуда небольшой предмет. Подкинул. Кругляшок завертелся в воздухе, словно монетка, и шлепнулся на раскрытую ладонь. Ник жадно уставился на нее.

Нет, это была не монета, скорее талисман. Бляха с дырочкой для шнурка, чтобы можно было повесить на шею. А на бляхе одной хитросплетенной линией начертан странный символ.

– Знаешь, что это? – спросил безымянный хозяин.

Николай помотал головой.

– Амулет? Артефакт?

Обладатель спортивного пиджака снова рассмеялся:

– Это символ. Всего лишь символ. Хоть ему тоже сотни лет.

– Вы... – Ник облизнул пересохшие губы. – Вы живете восемьсот пятьдесят лет? Знаете секрет вечной молодости?

От волнения он начал заикаться.

– Вечно не живет никто, – жестко произнес собеседник и сунул оберег в карман пиджака. – Разве что память. Да и та избирательна. Мы просто помним своих предков. В этом наша сила. Теперь уходи.

Он проследил за удалявшимся Николаем. Когда тот скрылся в толпе, несущейся к входу в подземку, Степан перебрался через дорогу, поднялся к Арбату, нырнул в подземный переход под ним и устремился по Бульварному кольцу к знакомой кофейне.

Даргри был на месте. Сидел, как и в прошлый раз, под портретом Булгакова и вяло ковырял салат. Судя по тому, что сам предложил встретиться здесь, забегаловка с портретами писателей ему нравилась. В отличие от местной кухни. Выражение лица, с каким дейвона тыкал вилкой в «Цезарь», говорило о многом.

Появление Степана Даргри воспринял с оптимизмом. Салат отпихнул с такой поспешностью, словно только и ждал, когда случится чудо и в тихом кафе произойдет хоть что-то, ради чего можно будет отказаться от экспериментов со здешней стряпней.