Тимур Туров - Полукровка

– Вы чего? – позвал Володя растерянно, но Часовщик, скрывшийся внутри «копейки», не отозвался. Не то не услышал, не то сделал вид, что не слышит.

Домой Володя вернулся с испорченным настроением. Папе с мамой, которые не спали, а ждали его возвращения, бросил пару дежурных фраз и поспешно скрылся у себя в комнате.

Свет включать не стал. Темноту разбавляли отсветы фонарей и фар проезжающих под окнами машин.

Володя, не раздеваясь, лег на кровать и уставился в потолок. Благодаря подключению к источнику он успел восстановиться после испытания и от нечего делать выставил невидимую «руку». Конечность тела Силы устремилась к потолку.

Впервые Володя использовал заклинание не по назначению. Ощущение показалось странным, но назвать его неприятным он бы не рискнул. Скорее наоборот. Энергетическое ощупывание покрытой побелкой бетонной плиты было значительно интереснее, нежели отвешивание магических оплеух.

Он так и заснул, оглаживая «третьей рукой» потолок.

...«Как же неумно все получилось, – думала великая княгиня Московская Софья. – Проверять надобно было. Все проверять».

С другой стороны, все и было проверено и перепроверено.

Известно было, что в Моско имелись могучие, но ничейные источники. Подтверждено было, что московские князья, как и их предки, роду принадлежали человеческому и магическими способностями не обладали. Да и о существовании источников не знали. А кто владел теми источниками? Кто бы ни владел, сила, помноженная на власть, подвинет любую другую силу. Эту мысль игнорировали многие маги. Но только не Софья, называвшая себя дейвона.

Дейвона она была ровно наполовину, но если кто-то намекал ей на смешанную кровь, приходила в ярость, брызгала слюной. Преданность сфере была столь сильной, что даже мать клана принимала ее как есть, хоть порой это было непросто.

Может, потому идея отправить полукровку в Моско нашла одобрение.

Обставлено все было великолепно. Великий князь Московский Иоанн недавно овдовел и находил свои мотивы породниться с Византией. Папа Павел Второй благословил ее брак в надежде на укрепление влияния церкви католической на церковь православную. И уж в чем точно был уверен глава католичества, так это в том, что такой брак сблизит церкви. Таким образом, ей не приходилось никому ничего объяснять. Она вообще выступала безвольной куклой, которую Византия отдавала русскому престолу. И такая внешняя безвольность более чем устраивала Софью. Даже имя это, данное уже на Руси, было принято ею совершенно спокойно. Чем меньше знают ее истинное имя, тем лучше. А зовут пусть как хотят, главное – цель. А цель у амбициозной новоявленной княгини была одна – источники Моско. Но цель эта отдалялась.

Ну кто, в самом деле, мог знать, что имеющиеся в наличии бесхозные источники окажутся под замком? Причем заклинание, ограничивающее их, окажется мощным и чуждым, а оттого еще менее понятным. И Софья ходила окрест, смотрела на источники, как кот на сметану. Облизывалась, понимала, что вот оно – только руку протяни, но только до такого близкого и желанного добраться не было никакой возможности.

А потом появился этот...

Воспоминания о наглом человечишке приводили Софью в ярость. Был бы он при дворе, уж она бы нашла возможность повлиять на мужа и прижучить негодяя. Но человек, назвавшийся Кучковичем, при дворе не состоял. Возникал ниоткуда и исчезал в никуда, проникал в покои, словно в свои собственные. И как маг был силен. Уж всяко сильнее Софьи, ибо не видела она его тела Силы, как ни старалась.

Кучкович появлялся нечасто. Первый раз он пришел, когда Софья обнаружила, что не в состоянии снять запорное заклинание с двух расположенных рядом мощных источников. Она была в гневе. Он посмеялся. Позже приходил и еще. Язык имел острый, норов наглый. Софья злилась, но сдерживалась. Чувствовала, что Кучкович хоть и ведет себя по-хамски, а что-то ему от нее надобно, а что именно, сказать не решается.

Софья ждала. И дождалась.

– Источники принадлежат мне по праву, – сообщил он в очередную их встречу.

– По какому праву? – вспыхнула Софья.

Человек распахнул ворот рубахи, потянул за шнурок. Снял с шеи оберег – круглую бляху на веревочке. Софья пригляделась. На обереге хитрой замкнутой линией был выведен странный символ.

Софья поморщилась. Алхимический знак? Откуда бы в этой глуши взяться алхимии? Кучкович между тем поспешил вернуть оберег на шею.

– Это моего пращура. Боярина Кучки. Он владел этими источниками и этой землей. И заклятие он наложил.

– Так чего же ты его не снимешь?

– Знал бы как, снял бы, – огрызнулся человек.

Софья расхохоталась властно и обидно, словно мстила за все те вольности, что якобы потомок опального боярина позволял себе с ней. Но Кучкович не обиделся, не заметил даже.

– Предлагаю сделку тебе, княгиня Московская.

И он предложил. И она дала согласие. По договору дейвона снимали печать, а люди делили с ними источники Кучки. Только ради этого из Рима был выписан Аристотель Фиораванти. Архитектор и инженер. Маг и алхимик. Дейвона. Впрочем, если о первом знали все, а о втором кое-кто догадывался, то последнее было доступно лишь тем, кто мог видеть реальный мир.

Аристотель был нужен московской княгине. Повод нашелся тут же – Московский Кремль со своими скромными постройками никак не соответствовал европейскому уровню. Великий князь Московский проявил сговорчивость и направил в Рим Семена Толбузина с повелением найти специалиста и доставить его на Русь.

Вот только посланник уехал давно, а вестей от него все не было.

Софья сидела в своих покоях и в задумчивости изучала перстень на безымянном пальце. Неудачно все сложилось. Неумно. Но кто знал, что свободные вроде бы источники опечатаны? И кто знал, что где-то рядом сидят человечьи маги и имеют наследственные права на то, что она уже считала своим? Знать бы заранее, где падать, соломки б подстелила, как говорят местные.

Княгиня была мрачна, но покойна. Характер, перенятый от человеческого батюшки, прозванного «морейским деспотом», не показывала, но и радости не испытывала. Даже праздник Пасхи настроения не добавлял.

За окнами послышалась какая-то возня. Княгиня оторвалась от темных мыслей и позвала прислугу.

– Что там?

Служанка убежала, а через десять минут уже снова была в покоях княгини и восторженно щебетала о том, что архитектор из Рима приехал. И имя у него чудное. Аристотель...

Проснулся Володя рано. Пробуждение было тяжелым, словно с похмелья. Ныла шея, трещала голова, ломило все тело. Поднялся и только теперь сообразил, что всю ночь так и проспал одетым. Разве что в покрывало обернулся.