Руслан Мельников - Алмазный трон

Он решил выпустить конницу с левого фланга.

Откуда-то из-за Стены донеслась дробь ханьских барабанов. И вскоре ситуация на поле боя изменилась.

Вражеская конница появилась внезапно. Вырвавшись в галопе из Стены, откуда-то справа, она обогнула свои и чужие пехотные порядки, а затем ударила во фланг и тыл штурмующим. Опрокинула разрозненные группки латинян. Спешенные татары, попавшие под неожиданный натиск, тоже не смогли противостоять тяжелой кавалерии ханьцев. Правый фланг штурмующих был смят в считаные минуты.

Бельгутай увел из-под удара немногих уцелевших нукеров и лучников. Кочевники прижались к плотному квадрату западных горцев и, просочившись между пик и алебард горцев, заняли оборону по краю союзнического строя. Ханьские всадники, вооруженные копьями, саблями и длинными двуручными секирами навалились следом. Обошли, окружили…

Бельгутай приготовился умирать. Конница, атакующая пехоту с фланга и тыла, сметает ее всегда. А отважные горцы уже никак не успевали развернуть весь свой строй. Но…

Но, как оказалось, весь и не требовалось.

В глубине живого квадрата громыхнули сигнальные барабаны, прогудели боевые рога, прозвучали короткие отрывистые команды. Лицом к противнику повернулись воины, стоявшие на флангах и в задних рядах. Преобразившийся строй теперь щетинился пиками и алебардами во все стороны. Пикинеры из внешних шеренг, пригнувшись, уперли древки в землю. Над их плечами опустился к врагу второй ряд пик, за ним — третий. Поднялись в крепких руках алебарды…

У квадратного построения больше не было ни уязвимого тыла, ни неповоротливых флангов. Теперь повсюду был фронт.

Только вражеские всадники поняли это слишком поздно. Ханьская конница с разгону налетела на густой частокол.

Крик, ржание, треск… Ханьцы из первых рядов, чьи кони были остановлены на полном скаку, кувыркнулись в воздухе и рухнули в глубь пешего строя, где их зарубили и закололи, не дав подняться.

Вторая волна тоже не сумела прорваться. Под копыта обезумевших животных с зашоренными глазами десятками падали выбитые из седел наездники. Вставали на дыбы и валились наземь пронзенные пиками кони. Замелькали алебарды, добивая раненых и оглушенных ханьцев. Бельгутай заплясал среди копошащихся тел и бьющихся в агонии лошадиных туш, заработал саблей…

Р-р-раз! Надвое развалился чешуйчатый назатыльник ханьского шлема, и изогнутое лезвие разрубило шейные позвонки.

Дв-в-ва! Отлетела в сторону рука, сжимавшая длинное древко двуручной секиры.

Тр-р-ри! Сабля рассекла наплечник поднимающегося с земли ханьца. Вражеский воин упал, чтобы больше уже не встать.

Конница отпрянула. Всадники заметались вокруг неприступного строя, как лисица мечется вокруг ежа, растопырившего иглы. На помощь кавалерии снова двинулась ханьская пехота.

Живой квадрат зажимали со всех сторон.

Глава 7

Тимофей покосился на князя. Тот все еще выписывал в воздухе колдовские знаки и бормотал заклинание: единоборство с вражеским магом продолжалось. Но ведь не может же Угрим не видеть, что творится под Стеной! Не может же он не понимать, что еще немного — и отряды, окруженные пехотой и конницей ханьцев, будут смяты окончательно. Неужели он и сейчас не пошлет подмогу?

— Коназ! — раздался хриплый возглас.

Первым не выдержал Огадай. Хан больше не мог смотреть, как гибнут его воины.

Тишина. Пауза. Долгая-долгая, почти бесконечная.

— Пора, — наконец кивнул Угрим, всматриваясь вдаль. — Вот теперь действительно пора…

Князь перестал бормотать заклинания, однако не прекратил чертить сложные пассы. Голос Угрима звучал негромко, но уверенно. Князь обращался к Огадаю:

— Из Стены больше никто не выходит, а значит, пришло время твоих нукеров, хан. Пусть ударят с правого фланга. Конница ханьцев твоя.

— А мои рыцари? — вскинул голову Феодорлих. — Они тоже ждут сигнала. Что делать им?

— Пусть зайдут слева и отсекут пехоту от Стены. Ханьцы должны пожалеть о том, что вообще высунулись из-за нее. Приступайте…

Угрим снова ушел в волшбу и забормотал заклинания.

Что ж, наверное, ханьцы пожалели…

Тимофей во все глаза смотрел на происходящее под Стеной. Да, прежде таких битв видеть ему не доводилось.

Ханьские всадники вовремя заметили атакующую татарскую конницу. Они даже успели отступить от поредевшей швейцарской баталии, успели даже развернуться и взять разгон. Но это им мало помогло.

Оглушительное «Гхурах!» прокатилось по окрестностям. Казалось, одним этим грозным кличем можно было смести противника.

Отборные нукеры Огадая врезались в кавалерию ханьцев, как волки в овечью отару. Все-таки желтолицые защитники Стены оказались неважными наездниками. Сильные в пехотном строю, в конной рубке они значительно уступали татарам.

Смяв и опрокинув сходу вражеских всадников, нукеры атаковали пехоту, но, утратив первоначальный напор, быстро увязли в плотном строе. Лес ханьских копий оказался для низкорослых татарских лошадок такой же труднопреодолимой преградой, какой были для чужой конницы пики швейцарцев. Кривые сабли и короткие копья татар не могли дотянуться до противника. А перед лошадиными мордами уже замелькали алебарды с широкими саблевидными навершиями. Ударившие понизу длиннодревковые клевцы с внутренней заточкой рассекали коням сухожилия и подрубали ноги. Впрочем, в умелых руках те же клевцы прекрасно годились и для стаскивания всадников с седел.

Атака справа была остановлена, но с левого фланга к Стене уже неслась тяжелая кавалерия Феодорлиха. Впереди нестройными рядами мчались во весь опор светские рыцари, изукрашенные пестрыми гербами. Чуть позади, выстроившись единым клином, набирали разгон крестоносцы, принадлежавшие разным монашеским орденам и уцелевшие в предыдущих битвах.

Рыцарская конница поднимала тучи пыли, земля дрожала под копытами рослых коней. Ханьская пехота на левом фланге спешно перестраивалась. Разворачивались щитоносцы и копейщики. Внутри строя тоже наметилось суетливое движение.

Судорожно стреляли лучники и арбалетчики. Однако изрядная часть ханьских стрел отскакивала от прочных рыцарских лат либо застревала в больших треугольных щитах тяжеловооруженных всадников.

Казалось, ничего не в состоянии было остановить натиск этой железной волны. Рыцари уже опускали для таранной сшибки длинные лэнсы, которые легко достанут ханьцев даже сквозь сплошной частокол копий и алебард.

Вражеский строй неожиданно раздался в стороны. Из-за раздвинувшихся щитов выбежали несколько человек в легких доспехах, вооруженные…