Руслан Мельников - Алмазный трон

Частокол копий, алебард и крюков-серпов раздвинулся. Над щитоносцами появились ханьские арбалетчики.

Ах, вот оно что! Стиснув зубы, Бельгутай поднял щит.

Ответный залп был более ощутимым. Собственно, это и не залп был даже. Стрелы посыпались частым и непрерывным градом.

Ханьцы использовали легкие многозарядные арбалеты. С узким деревянным коробом, куда заранее вкладывается по несколько стрел, которые сами ложатся под тетиву, как только на ложе освобождается место. С хитроумным рычагом, позволяющим быстро — в одно движение руки — перезаряжать оружие. Такие ручные метательные машины немногим уступали по скорострельности луку. И хотя их убойной силы недостаточно, чтобы пробить хорошие латы, но против бездоспешного или защищенного легкой броней противника они весьма и весьма эффективны. Особенно на таком расстоянии.

Бельгутай прикрылся щитом вовремя. Две стрелы вонзились в кожаную обшивку. Третья чиркнула по шлему. Еще две отскочили от поножа и набедренных пластин панциря-куяка. Рядом десятками падали воины, у которых защитное снаряжение было поплоше. Западных горцев, многие из которых шли в бой вовсе без доспехов, ханьские арбалетчики выкашивали целыми рядами. Лес пик и алебард все-таки плохая защита от стрел. А щитов союзники не использовали вовсе.

Сквозь крики раненых и стоны умирающих слышалось щелканье арбалетов. Словно какая-то тварь быстро-быстро клацает зубами. Стрелы все летели и летели. И казалось, от них не будет спасения. Хотелось отступить, переждать, убежать. Но отступление сейчас смерти подобно. Как, впрочем, и бестолковое топтание на месте.

Способ заткнуть арбалетчиков был только один. Атаковать! Немедленно!

— Вперед! — Бельгутай ринулся на вражеский строй, втиснулся в проем между копьями, из которого били ханьские арбалетчики.

Поймал на щит еще пару стрел. Яростно заработал саблей, отбивая и обрубая качнувшиеся к нему древки. Пробился к стене щитов.

Взмах — и ханьский арбалет, упертый в верхний край высокого щита, разлетается в щепки, а сам стрелок с воплем падает на спину, прижимая к груди рассеченную руку. Еще взмах — слетает голова не успевшего вовремя пригнуться щитоносца. Удар ногой — залитый кровью щит и обезглавленный щитоносец валятся под ноги копейщикам.

В пробитую брешь тут же вламываются орущие нукеры.

Пример Бельгутая и последовавших за ним воинов вдохновил растерявшихся было горцев. Вновь за спиной ударили барабаны. Союзники перешагнули через своих убитых и раненых, с воплем бросились на скорострельные арбалеты.

Несколько утыканных стрелами тел повисли на вражеских копьях. Но горцы все же дотянулись до противника. Стрельба прекратилась. Опять началась рукопашная.

Ханьские копья, крюки и палаши-секиры на длинных древках скрестились со швейцарскими пиками и алебардами. Сухой стук дерева о дерево, лязг железа и крики людей наполнили воздух.

Тяжелые топоры союзников крушили драконьи щиты и скрежетали, сцепившись с крючьями вражеских боевых молотов. Пики кололи щитоносцев, отступающих арбалетчиков и копейщиков, спешивших занять место стрелков. Живой квадрат западных горцев вгрызался в ряды ханьских воинов. Вгрызался и… увязал.

Пикинеры и алебардщики из первых рядов уже дрались короткими мечами и узкими обоюдоострыми кинжалами, более пригодными для тесной свалки.

Ханьцы тоже взялись за ножи и сабли. Но пока впереди шла жестокая резня и рубка, задние ряды по-прежнему действовали древковым оружием. Дисциплинированные горцы даже в таких условиях умудрялись удерживать строй. Как ни старались ханьцы поломать шеренги противника, им это не удавалось.

Внешне Чжао-цзы был спокоен. Внутри клокотала ярость. Пока он сдерживал магические атаки вражеского колдуна, проклятые варвары сумели остановить его пехоту! Отхлынув от Стены в первые минуты боя, они довольно быстро опомнились и прекратили отступление. Сомкнули ряды. Даже попытались перейти в контратаку…

Небольшой, но хорошо организованный отряд бледнокожих бородатых чужеземцев, вооруженных пиками и тяжелыми топорами на длинных рукоятях, и примкнувшие к ним пешие кочевники дали воинам Чжао-цзы достойный отпор.

Рослые копейщики, выстроенные квадратом, сражались без щитов, но сквозь их пики невозможно было прорваться. Вражеские алебарды легко проламывали шлемы, раскалывали щиты и пробивали доспехи тяжеловооруженных латников. А плотное глубокое построение и слаженные действия варваров позволяли им успешно противостоять даже превосходящим силам. Юркие же и подвижные кочевники, отчаянно рубившиеся на флангах, не позволяли совершить обходной маневр и взять копейщиков в кольцо.

Продвижение монолитного ханьского строя замедлилось, а вскоре застопорилось вовсе. Строй прогнулся, увяз… Это было плохо, очень плохо. В любой момент к вражеским отрядам, дерущимся под Стеной, могла подойти подмога. Тогда вылазка утратит всякий смысл.

Однако и отводить войска обратно за Стену рано. Еще есть возможность оттеснить врага и уничтожить лестницы, которые он успел подтащить к Стене. И еще не использованы все средства…

Чжао-цзы оглянулся назад. Тяжелая кавалерия ждала его знака. Люди, закованные в чешуйчатую броню, сидели в седлах неподвижными истуканами. Кони в стальных налобниках с опущенными шорами, в защитных нагрудниках и в попонах, обшитых металлическими пластинами, нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

Ну что ж, пора…

Конница все равно не предназначена для обороны крепостей. Ее следует грамотно использовать в поле. И вот он, самый подходящий момент для кавалерийской атаки.

Чжао-цзы поднял руку.

Сигнальщики ударили в барабаны.

— К Стене! — проревели с седел командиры конных отрядов. — В Стену!

Сотники призывно взмахнули секирами кван-до — оружием, требующим искусного обращения, но в умелых руках страшного и неотразимого, способного наносить рубящие, колющие, режущие и вспарывающие раны.

Блеснули на солнце вырванные из ножен изогнутые сабли-дао. Колыхнулись шелковые бунчуки на копьях. Качнулись крюкастые гэ.

Всадники ударили пятками в конские бока. Лошади, всхрапнув, сорвались с места. Глухие шоры не позволяли животным видеть, куда они скачут. Вид каменной кладки на пути не устрашит их и не остановит. Лошади сейчас целиком доверились жестким поводьям и крепкой руке наездников.

Первый ряд, взяв с места в карьер, влетел в Стену неподалеку от башни, с которой наблюдал за сражением Чжао-цзы.

Впрочем, неважно, где конница войдет в Стену. Выйдет она все равно там, где сочтет нужным Чжао-цзы.