Ник Перумов - Разрешенное волшебство

— В воздухе, в воздухе, — недовольно проворчал Твердислав. — Чего ты тут насчёт воздуха — вон, глянь, прямо перед носом!

Они стояли перед Ближним Валом. Все плантации и поля клана располагались ближе к Ветёле, дорога петляла по нетронутому лесу, чтобы легче было обороняться. Обычно на дороге было довольно людно, а сегодня почему-то ни души.

— Н-да, — только и сказал Чарус, глядя на пласты развороченной, вывернутой, вставшей на дыбы земли. От рва и вала остались одни воспоминания. От леса к защитному рубежу тянулась широкая полоса взрыхленного грунта — словно здесь прополз небывалый землеройный зверь. Полоса эта заканчивалась кое-как забросанной ямой. Все вокруг

было истоптано и изрыто. И почти всюду виднелись следы огня.

— Великий Дух, да что ж здесь случилось?! — зарычал Кукач.

Твердислав внешне остался спокоен.

— Ну-ка, тихо все! — приказал он. — Нечего стонать. Как девчонки, в самом деле. Чего дергаетесь? Не видите — яму засыпали? Жив клан. Ничего ему не сделалось.

— Во-о-о-ождь!!! — внезапно раздался вопль. На дереве засел мальчишка-махальщик.

— Это что ещё такое? — удивился Твердислав. Джейана никогда к такому не прибегала. У неё хватало духов-прислужников, чтобы отрядить их в дозор. Интересно, так скорее и Фатима поступит, у неё плохо получалось щелкунчикам приказывать.

Навстречу высыпал весь клан. Проход между скалами запрудили так, что не протолкнешься. Вопили, орали, визжали и прыгали. Однако — сразу всё поняв, в голос зарыдали Вика и Джулия, подруги погибших близнецов. Ясное дело, не оттого вождь чёрен, как ночь, и вместо пяти спутников с ним только двое. Фатима бросилась к плачущим девчонкам (животы у обеих ещё незаметны, но это ненадолго) — утешать. Да только разве здесь и сейчас утешишь?

Так, свои здесь. Дим, Лев, Джиг. А где Буян со своими? Где Джейана? Хотя, если она послала Дар, то, наверное, и встать не сможет…

Твердислав сидел возле постели Джейаны, держа её за руку, и молча слушал сбивчивый рассказ Фатимы. Неистовая только и могла, что моргать.

За несколько дней клан потерял пятерых. Невиданно, неслыханно, потрясающе! Ведуны взялись наконец за дело всерьёз. А это значит…

— Учителя бы позвать, — умоляюще выдохнула Фатима.

Учителя позвать, конечно, неплохо. Эх, случись всё это парой месяцев раньше, когда наставник каждый день появлялся в клане, обучая всех разным премудростям! Твердислав не переставал дивиться — сухонький такой старичок, а гляди-ка, ухитряется направлять на путь истинный целый клан, четыре с половиной сотни человек. Нет, конечно, учил он не всех сразу, но удивительным образом успевал повсюду, и знания накрепко оседали в голове. Они могли вроде бы забыться, но в нужный момент непременно всплывали на поверхность. Старшие учили младших, сами учась у наставника, и каким-то чудом у них всё это получалось.

— И Лиззи. Боюсь, не выходить нам её, Твердь, — жаловалась Фатима. — Столько новых страхов явилось. Ставич, Стойко и Буян смерть лютую приняли. Близнецов ведуньина свита убила — да когда такое случалось? А то чудовище, что на Ближнем Валу без тебя прикончили? Если б не Лиззи — не жить бы клану. Позови Учителя, Твердь, ну, пожалуйста, позови!

Кажется, сейчас расплачется. У Фатимы это быстро. Глаза на мокром месте — беда просто с этими девчонками.

Черноглазая и черноволосая девушка умоляюще смотрела на сумрачного вожака, безжалостно теребя дивные свои косички. Твердислав молчал.

Так. Хорошо. Посмотрим. Что же это у нас получается:

Старший десяток встречает ведуньин след. И, натурально, я беру лучших с собой, в погоню. Это понятно — на моём месте любой поступил бы так же. И Лайк, и Мануэл, и Петер. Да все, кто угодно! И я так поступил. Разделил десяток. Те, кого отправил дальней дорогой на Пэков Холм, дошли благополучно, а вот гонцы — все погибли. И убило их нечто совершенно невиданное, если против двух молний Буяна устояло. Он ведь этой

молнией, Джей говорила, может скалу в пыль разнести.

Неспроста это.

Потом — пока мы геройствуем в Речной Стране, а Дим неспешно топает на север, клан атакуют. И вновь — жуткая, невиданная тварь. Фатима описала — дрожь пробирает, ночью такое привидится, так и проснуться не сможешь, так во сне к Великому Духу и отправишься. Всё понятно — гонцов перехватили, нас отвлекли, а сами ударили по клану. Всё четко. Всё ясно. Да, молодцы Ведуны, нечего сказать, никто и не ожидал от них такой прыти. Надо немедленно всем соседям, ближним и дальним, весть послать, чтобы были готовы.

А вот что же нам самим делать? Ну, кроме как долг перед близнецами исполнять?

Твердислав замер. Да, проще всего к Учителю обратиться. Но как-то не хочется. Во-первых, бесплатного ничего не бывает — помощь Учителя оборачивается гневом Великого Духа, непогодой, нападениями нечисти и тому подобными неприятностями.

Нет, с этим мы должны справиться сами — клан мы или не клан? Или тюфяки, сеном набитые?

— Лиззи, — как заведённая твердила Фатима.

Лиззи — это да. Зависла девчушка между жизнью и смертью — и ни туда, ни сюда. Скорее даже — туда. В смерть. И травницы бессильны, и врачева-тельницы. Ирины отвары как-то помогают, но не так, чтобы очень.

— Хорошо, — решился вождь. — Вызовем Учителя. Раз уж ты, Джей, Отвечающего прикончила. — И улыбнулся, чтобы подруга не обиделась. — Ничего. Перезимуем.

Встречать вызванного заклятием Фатимы Наставника высыпал весь клан. Тут уже царил строгий порядок. Никто не выл, не вопил, не скакал и не прыгал, не дергал девчонок за косички и не подставлял мальчишкам подножки.

Дорожки между домиками были чисто выметены — Фатима и старшие нарядили на эту работу всю девчоночью часть клана. За день до этого устроили великую стирку и купание. Отросшие мальчишеские патлы безжалостно обкарнывались. Более чем легкомысленные наряды (сооружённые в подражание ламиям, в чем, однако, никто из модниц клана не сознался бы даже под пыткой) упрятывались подальше, загорелые ноги скрывались под длинными скромными юбками. Кое-кто из сорванцов поспешно повторял таблицу умножения.

Со щелкунчиками Фатима общего языка так и не нашла, поэтому на южную дорогу вновь выставили махальщиков.

Утро тянулось в томительном ожидании. Все ходили молчаливые и словно бы даже испуганные, невольно припоминая все свои отступления от заповедей Великого Духа.

И наконец…

— Идёт! Идёт! — пронеслась долгожданная весть.

Твердислав, Фатима и другие из старших вышли встретить почтенного Наставника к остаткам Ближнего Вала.

Из-за поворота дороги появилась невысокая человеческая фигурка, облачённая в простой серый плащ, и сердце у Твердислава сжалось — Учитель казался таким слабым, таким хрупким, таким незащищённым перед бедами и тревогами этого жестокого мира. Он брёл, тяжело опираясь на длинный посох, преподнесенный ему всем кланом. (Твердислав вспомнил, как искали по всем окрестностям дивное и редкое папридоево дерево, как нашли и долго, осторожно отделяли от него одну из ветвей, так, чтобы не погубить сам ствол, а потом чуть ли не каждый в клане приложил к посоху руку. Он весь, сверху донизу, покрыт был искусной резьбой; Учитель даже прослезился, когда ему торжественно Преподнесли подарок. И сказал: “У меня теперь есть сила, превыше всякой ведуньей!” Глаза у вожака чуть увлажнились. Твердислав ничего не мог поделать с собой. Он любил Учителя. И никогда даже не пытался понять, отчего же Учитель со всей своей исполинской силой не сметёт с лица земли раз и навсегда всю ведунью нечисть? Вождю клана хватало простого и немудрёного объяснения — так устроено Великим Духом.