Дихотомия - Игорь Шамин
Застывшие брызги крови отпечатались на ладонях. Сжав кулак, опустил руки, стараясь не смотреть на испачканную одежду, сбитую обувь, отражения в окнах. Я и без того знал, что увижу там: спутанные волосы, покрасневшие глаза, впалые щёки. Сейчас мне было совсем не до этого. Только бы найти укромное место, где смогу перевести дух, собраться с мыслями, отмыться в конце концов… Конечно, можно было бы вернуться к шайке, но… Что-то удерживало меня от того, чтобы показаться в таком виде перед остальными.
Интересно, как бы отреагировала Вивиан? Уверен, что с лёгкостью собрал бы весь спектр эмоций на лицах окружающих, однако именно поэтому я избегал такой возможности. Старшой с Вивиан подождут… Как и наш разговор, оборванный Фредом на полуслове.
Не многие масляные фонари ещё освещали Спальный квартал. И хоть они были способны на большее, ведь их полного запаса хватило бы на несколько ночей, но экономия города требовала использовать лишь половину от ночного лимита. Фонари зажигались под вечер, когда горожане возвращались с работы, а Стражи патрулировали злачные улицы (любая улица, в зависимости от настроения, переходила из умеренно-опасной в злачную). А вот ночью такой необходимости не было. Горожане не покидали уютных домов, боясь наткнуться на Стражу с неудобными вопросами, а Стража, зная, что вряд ли кого встретит, находила места укромнее, теплее и приятнее сердцу. Более того, стоило раздаться шуму посреди ночи, как створки окон аккуратно закрывались, задёргивались шторы, превращая свидетелей событий в тех, кто ничего не видит и не слышит. А потому мне, испачканному в чужой крови оборванцу, нужно было очень постараться, чтобы в это время суток на кого-нибудь наткнуться. Но тут дверь соседнего дома скрипнула, приветливо раскрывая свои объятия.
Глава одиннадцатая, в которой появляются новые лица
Хоть туман и скрывал его присутствие, цепляясь к ткани плаща, Старшой с опаской оглядывался по сторонам, боясь нарваться не только на Стражу, но и на простого прохожего. Сейчас он был не готов к встрече с кем-либо, а потому старательно избегал выходить на свет. Натянув капюшон, Старшой возвращался к шайке длинной, но безопасной дорогой, пристально следя за своим дыханием.
Его магия требовала большой сосредоточенности. Не будучи ни боевой, ни пригодной в быту, вид его энергии балансировал на грани, не принося особой пользы ни в сражении, ни в хозяйстве. Он только и мог, что вызывать плотный туман, преломляя свет в необходимом направлении, тем самым рождая иллюзии. Да и те, стоило в них вглядеться, можно было заметить неровность образов. Приходилось с умом использовать силу, понимая, что обман может быть раскрыт в любой момент. Поэтому Старшой старался лишний раз не светить способностью, ведь достаточно одного взмаха меча, чтобы её развеять.
Но в этот раз момент был подобран идеально. Первый Страж отошёл в достаточном расстоянии от Фрола, второй вовсе потерял меч. Будь Фрол собраннее, то план Демиана мог бы осуществиться. Однако вышло как вышло. И не было здесь ничьей вины. Обстоятельства нередко нарушают планы.
Забарабанив в дверь, Старшой нетерпеливо озирался вокруг. Костёр потушили, брёвна собрали, ворота прикрыли, отчего пришлось перелезать через узкую дыру за домом. Надо бы её, наконец, залатать, а то делается неспокойно, стоит представить, что, пусть парадный вход и закрыт, но вот с тыльной стороны к ним в любой момент могут нагрянуть гости. Гостей Старшой не любил. Обычно от них ничего хорошего ждать не приходилось. Предвестники проблем, они могли создать вечер, подобным сегодняшнему, с лёгкостью чиха.
За дверью послышались шаги. Тяжёлое дыхание проникало сквозь замочную щель. Открывать не спешили.
— Кто там? — раздался голос Кассандры.
Старшой готов был поклясться, что у той в руках окровавленный после готовки мачете. Вид грозной кухарки мог спугнуть кого угодно. Ни в одном из окон, разбитом и заколоченным досками, не горел свет.
— Свои, — ответил Старшой, сплёвывая на землю.
Он снял капюшон, чтобы в дверном глазке Кассандра могла разглядеть знакомое лицо. Понадобилась минута, чтобы вконец удостовериться, что опасности нет. Послышался звук отпираемого засова. Дверь подалась, пропуская Старшого. В гостиной столпился народ. Они с любопытством оглядывали вожака, пытаясь отыскать на нём раны, и следи крови. Ни того ни другого не было.
— Где Демиан?! Что с ним?! — выскочила Вивиан.
Старшой думал было удивиться, но не стал. Удивляться он будет позже, когда всё переварит. Пройдёт не меньше недели, чем случившееся приобретёт налёт обыденности, и тогда-то он сможет понять, что произошло.
Убедившись, что Фрол с ней, как и все остальные, Старшой выдохнул: потерь нет.
Однако Вивиан так не считала.
— Я не нашёл его, — признался Старшой. — Обошёл ближайшие улицы. Безуспешно. Он как сквозь землю провалился.
— Может, его забрали? — допытывалась Вивиан.
Старшой помотал головой. Сдвинув брови, он глубоко вздохнул.
— Очень в этом сомневаюсь. В том состоянии, в котором я нашёл их, они точно никому не причинят вреда. Но обо всём я расскажу позже, наедине, — кивнул он, взглядом утверждая, что не намерен посвящать всех и каждого в дела уходящей ночи.
Дверь за его спиной с шумом захлопнулась. Занимался рассвет.
***
Сквозь окно пробивался солнечный луч. Он падал на поверхность расчёски, отсвечивая на кровать. Проходя такой нехитрый путь, яркий луч устремлялся прямо в лицо, намекая, что пробуждение неминуемо. Но я сопротивлялся. Смыкая крепче веки, прикрывался рукой, пока наконец не решил повернуться на правый бок, подальше от окна.
Теперь ничто не могло помешать мне выспаться…
Вокруг витали самые разные запахи. Требовалось время, чтобы распознать аромат мускуса, сладость пота и нотки чего-то кислого. Сотни событий вихрились вокруг, сменяясь разными образами. Шмыгнув носом, я встречал окружение, с большей отчётливостью понимая, что впервые здесь нахожусь.
Запахи были мне не знакомы.
Сон как рукой сняло. В испуге раскрыв глаза и обнаружив, что лежу на кровати не один, я отпрянул и сорвался на пол. Больно приземлившись набок, застонал. Тело после такой встряски вмиг напомнило о недавнем сражении.
— Тебе лучше оставаться в постели, Демиан. Ты ещё очень слаб.
Над кроватью выглянуло знакомое лицо блудной нимфы, залечившей мне рану после арены. Из-за того, что
