Проживи мою жизнь - Оля Бас
— Умерла, — подтвердила тихо и улыбнулась, легко пожав плечами.
— Но как… я … не понимаю, — Барт ошеломлено распахнул глаза. Он был готов ко всему, но только не к этому слову, сказанному спокойным повседневным тоном. Худенькая промокшая фигурка, мокрые прядки волос и огромные голубые глаза — хотелось обнять ее покрепче, встряхнуть и потребовать, чтобы не говорила ерунды. А потом напоить чаем с малиновым вареньем и, усадив на колени, наконец-то поцеловать. Вместо этого он на миг прикрыл глаза, собирая волю в кулак. — Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.
— Понимаешь, — неосознанно перешла на «ты» Вероника — я не совсем Анника. Ее душа действительно покинула это тело, а моя душа его заняла.
Смутившись от того, насколько коряво прозвучали слова, она опустила голову. Как будто она поселилась в чужой квартире, выгнав законных владельцев.
— Хм, значит, та девушка не смогла жить без магии и скончалась? Когда это произошло? Ведь при нашей первой встрече это была уже ты? Или еще она… я совершенно запутался. — Мужчина схватился за голову, пытаясь разложить по полочкам факты, упорно не желавшие выстраиваться в логическую цепочку.
— Нет-нет, что ты! Анника не умерла, просто мы с ней поменялись местами, ну то есть телами. Заметь, совершенно добровольно и по обоюдному согласию.
— Вы еще и пообщаться успели?
— Послушай, я все подробно расскажу, только давай вернемся в деревню. Я насквозь промокла, — Вероника, стуча зубами, умоляюще посмотрела на своего спутника. — На мне нитки сухой не осталось, и я уже не чувствую от холода ног.
— Прости, конечно, я полный дурак! — Он засуетился, стараясь поскорей расстегнуть пряжку под горлом. — Давай вот, мой плащ возьми, он совершенно не пропускает воду, к тому же теплый и просторный. Скинь свою куртку только.
— А ты?
— А я не успею замерзнуть, как до ворот доберемся. Надевай.
Ее мягко щелкнули по носу и ласково укутали в плащ. Покачиваясь на телеге, Ника смотрела по сторонам и счастливо улыбалась, отмечая, что дождь совсем не серый, а скорее серебристый. И краски вокруг не исчезли, а лишь смазались, как на картинах импрессионистов, придавая окружающему пространству таинственности и волшебства.
* * *
Собраться и спокойно поговорить они смогли только к вечеру. Сначала нужно было разобрать и распределить по «семьям» привезенные продукты и вещи, потом обработать грибы и ягоды.
За окном прочные позиции уже заняла ранняя осенняя ночь, когда Барт, Ника, Рикс и Молли собрались за столом и, попивая ароматный травяной чай, приступили к обсуждению новостей.
— Ребята, я думаю, пришла пора рассказать о себе настоящей, а не той, к которой вы все уже привыкли. На самом деле, меня зовут Вероника. С Анникой мы познакомились больше месяца назад, когда она, потеряв магию, ехала в дилижансе на север. — Девушка перевела дух и взволнованно посмотрела на друзей, взглядом прося поддержки и понимания.
Сперва ей было сложно подобрать правильные слова, но видя внимание и сочувствие к своей истории, она немного успокоилась, и рассказ стал более плавным и связным.
— Вы уж простите меня за обман, но не могла же я сразу во всем признаться, не зная реалий этого мира и отношения его жителей к иномирным пришельцам.
За столом повисла тишина. Она давила на Нику, как будто обвиняла и осуждала. Будто то доверие, которое установилось в их маленькой компании, разрушилось от ее признания, исчезло. И было непонятно, можно ли будет его восстановить или нет.
— Знаешь, я тебе завидую, — сказал внезапно Рикс и взлохматил рыжую шевелюру. Усмехнулся печально и продолжил. — Нам с тобой лет-то примерно одинаково. Только у тебя было в жизни столько интересного, яркого и необычного! Даже, вон, по разным мирам путешествуешь. Хоть твой рассказ и похож на сказку, но я тебе верю. А у меня что? Сиротский приют, а в десять лет пинок под зад и дорога сюда, в Аконитовую долину. Спасибо Барту с Молли, не дали свихнуться в первые пару лет, а дальше я уже приспособился, закрылся от боли и горя, перестал впускать в сердце новеньких ребят. Только к Дику и привязался. Эх… Вот и еще двенадцать лет прошло. А есть что вспомнить? Нет, нету. Только пещеры, голод и тоску, смерти детей и постоянное ощущение беды…
Парень замолчал, ссутулился на скамейке, спрятав лицо в ладонях. Вероника не выдержала, подсела поближе и обняла, погладила по спине:
— Слушай, не надо так. Отпусти прошлое и не вини себя. Мы больше не допустим ни одной смерти! Найдем, как обмануть наших врагов. И жизнь здесь наладим, обещаю! Ты очень нужен нам всем, в тебя верят ребята, тобой восхищаются и хотят быть похожими. У тебя впереди целая жизнь, не опускай только руки, борись!
Девушка говорила и чувствовала, как по щекам бегут горячие слезы. Голос сорвался, миг, и теперь уже Рикс поддерживает ее, гладит по волосам и тихо бормочет:
— Тише, глупая, теперь-то я уж буду бороться! Своим появлением ты что-то явно сломала в существующей системе, мы найдем ответы на все вопросы и справимся. Теперь точно справимся.
Они на одной волне, ровесники с одинаковыми стремлениями и желаниями, еще немного наивные и не потерявшие веру в чудеса, думал Барт, глядя на свою мечту, тихо всхлипывающую в кольце крепких жилистых рук. Им легко вместе, старые обиды ушли, и не мне им мешать. Я слишком долго жить в долине, слишком много видел страданий и горя. Не осталось во мне таких чистых, искренних эмоций, что я вижу на их лицах. Только ревность гложет сердце, да непонятная горечь травит душу…
— Ну что, молодежь, если вы нарыдались и наобнимались, можно продолжить разговор и узнать, какие новости нам Барт привез. Как раз и пирог поспел. — Молли невозмутимо водрузила на стол пирог с капустой и подлила всем горячего чаю. Она по-доброму усмехалась, глядя на смущенных ребят. Может, ее слова и разрушили момент единения и сопереживания, зато вернули разговор в деловое русло и помогли справиться с лишними эмоциями.
— Мир? — Рикс отстранился и протянул Нике руку, серьезно заглядывая в глаза.
— Мир! — Девушка рассмеялась, отвечая крепким рукопожатием. Слезы высохли, словно быстрый летний дождь. Она снова была готова разбираться в хитросплетении тайн и интриг Аконитовой долины. — А вот скажите, как в гарнизоне понимают, что в долине умирает человек?
— Как только его душа уходит за Туманный край, клеймо с руки пропадает. А печать, которой
