Проживи мою жизнь - Оля Бас
Легкий поцелуй в щеку, нежное касание — и ледяная крепость пала. Солнце вновь вышло из-за туч, теплом согревая застывшее сердце. Можно снова дышать, видеть и чувствовать, раз за разом проживая внутри приятные мгновения мимолетной ласки. Счастье? Да.
— Что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь?
Смотри, смотри на меня своими невозможно-голубыми глазами, спрашивай так же взволнованно, я у ног твоих с белым флагом в руках, не в силах уйти и отпустить. В небесной глубине я силюсь прочитать свой приговор, найти отражение своих чувств, крохотную надежду на взаимность.
— Дружище, тебе явно пора в отпуск, совсем заработался, — ироничный голос Рикса грубо вернул в реальный мир, Ника отступила, разрывая только-только возникшую связующую нить. — Смотри, клейма-то нет!
— Клейма нет? — повторил как болванчик, пытаясь вникнуть в смысл. Встряхнулся и растер лицо руками, приходя в себя. И вдруг сообразил, схватил загрубевшую от постоянной работы ладонь и по-новому всмотрелся в запястье. — Точно, пропало!
— Слушай, а как мы узнаем, поверили ли в гарнизоне в твою смерть?
— Очень просто, я отправлюсь с тобой в лес! — Рикс подмигнул ошарашенной девушке и примирительно поднял руки, видя, что она хмурится и собирается возражать. — Подожди, не кипятись. Другого способа все равно нет, понимаешь? Если я для них умер, мы сможем этот месяц спокойно ходить за переделы долины на охоту и за грибами. А если клеймо еще работает, они примчатся меня искать. Думаю, выкручусь. Зато поймем, что этот способ не работает и нужно искать другой.
Он говорил так спокойно и уверенно, что остальным волей не волей пришлось согласиться. Предстоящая авантюра волновала и будоражила. Переговариваясь и обсуждая детали, они наконец вернулись на кухню, где Лири подогревала остывший завтрак.
* * *
Вылазка в лес прошла успешно. Первый час Рикс с Никой вздрагивали от каждого шороха, но постепенно расслабились и успокоились.
Природа радовала яркими красками: с берез золотым дождем сыпались ромбики листьев, кукушкин лен зеленым ковром ложился под ноги, краснели меж темных елей стволы высоких сосен.
Вероника молчала, наблюдая за своим спутником.
Подрагивающими пальцами он касался ветвей, проводил по шершавой коре ладонью, вглядывался в глубину леса и подолгу стоял с закрытыми глазами, вдыхая его пряные ароматы. Конечно, деревья росли и по склонам долины, но окружающие горы не давали простора фантазии, ограничивая и давя своей каменной мощью. Здесь же в каждой травинке ощущалась свобода. Двенадцать лет заточения в красивой, но смертельно-опасной тюрьме закончились.
В глазах защипало, и Рикс решительно двинулся вперед, не желая показывать свою слабость. Надо отпустить прошлое и смело смотреть вперед. Своими руками они создадут будущее, в котором детям, отвергнутым обществом, не придется страдать и умирать за чужие желания и идеи.
Постепенно корзины наполнились осенними подберезовиками, моховиками и разноцветными сыроежками. Можно было возвращаться обратно, но Рикс медлил. Ему казалось, что стоит зайти за ворота, как этот волшебный сон развеется, и всю следующую жизнь он будет кусать локти, что не воспользовался шансом вырваться из аконитового ада.
— Хочешь сбежать отсюда? — тихий спокойный голос, словно пощечина, заставил вспыхнуть багровой краснотой щеки. — Я тебя понимаю. Вот, смотри, я взяла мешочек с деньгами. Тут немного, но на первое время хватит. Еще есть огниво и хлеб с сыром. Держи. И помни, что мы тебя любим.
Глава 25
Королевство Фродлэнд. Новая жизнь
Обретая новые краски,
Жизнь плавной течет рекой.
Мы вперед глядим без опаски,
Наслаждаясь ее красотой.
На Аконитовую долину опустились ранние сумерки. Осень вступала в свои права, беззастенчиво сдирая с деревьев и кустов желто-красные наряды. Все чаще в небе неровным клином пролетали птицы, стремясь перебраться в теплые края, а утренний воздух холодными пальцами хватал за нос и щеки, забирался за шиворот. К вечеру на небольшое озеро в центре долины наползал серый туман, скрывая и зеркальную гладь, и пару лодок у причала, и тропинки со скамейками на пологом берегу.
Кутаясь в теплый платок, Ника наблюдала, как влажные язычки тумана подбираются к ногам, грозя стереть ее с картины, написанной самым талантливым художником — природой.
Шаг назад, еще шаг. Все, дальше невысокая изгородь, отделяющая территорию озера от деревни. Говорят, в самые первые годы в тумане потерялись двое ребятишек. Пропали бесследно, видимо утонув в холодных прозрачных водах. С тех пор с наступлением сумерек люди старались не заходить за ограждение.
— Пойдем, нас уже заждались. — Рикс потянул за рукав свою боевую подругу и добавил, хитро прищурившись, — Барт, наверное, опять сидит в углу и кромсает ни в чем неповинное полено, представляя на его месте меня.
Ника только головой покачала, не реагируя на дружеские подколки. Почему так странно устроен мир? С Риксом ей легко и просто, они могут болтать на любые темы и понимают друг друга с полуслова. Но стоит закрыть глаза, как перед внутренним взором встает совершенно другое лицо: короткий ежик темных волос, карие глаза внимательно смотрят из-под чуть нахмуренных бровей, тонкие губы сурово сжаты. Как редко он улыбается, переживая за всех и каждого! Так хочется прикоснуться к небритой щеке, дорожкой легких поцелуев пройтись от подбородка до лба и разгладить напряженную складку, возвращая лицу безмятежность молодости.
— Перестань, и без тебя все слишком сложно.
Впереди неровным светом горели огни домов, приглашая в уютное тепло.
— Да не сложно ничего! — Рикс остановился и встряхнул девушку за плечи. — Ну что вы, как два барана! Ладно Барт, он четверть века сидит в этой дьявольской тюрьме, не видя и не зная, что творится в мире! У него комплексов больше, чем песка под ногами! Но ты-то, иномирная путешественница с прогрессивными взглядами, так ты себя называешь? Ну, сделай первый шаг, трусиха!
Ника растеряно посмотрела в сердитое лицо своего друга. Тихонько вздохнув, прижалась к надежной груди и прошептала:
— И что бы я без тебя делала? Спасибо!
— Не за что. Если бы не видел, как вы с ума сходите, утащил бы тебя к себе и не отдавал всяким нерешительным идиотам.
Легонько поцеловал в светлую макушку, развернулся и пошел по тропинке к деревне, насвистывая нарочито-бодрый мотив.
Боги, она слепая дура, за своими переживаниями не замечающая ничего вокруг. Вот и как теперь жить, как в глаза смотреть, как шутить и общаться, делиться горестями и радостью… Непонятно.
— Пойдем, чего застыла? — обернувшись, усмехнулся по-доброму и протянул руку. — Не переживай, все в порядке.
— Мир? — Ника не двинулась с места, постаравшись вложить в одно слово все эмоции,
