Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
— Странно говоришь ты, господин. Угрожаешь…
— Я устрою твою встречу с Пестователем. Только не говори о следах которые ведут до самого княжества Ватая. Потому что не известна тебе сила, которой владеют Грады Червенские. И нельзя будет добыть без помощи войск Мазовии, Ольта Повалы из Ленчиц, а так же Ченстоха. Здесь, в Гнезде, находится сын Ватая, Мына, и от него мне известно, чем грозит война с Ватаем. Так что не ожидай, госпожа, что Даго Господин даст тебе позволение на войну, ибо, как всем это известно, он желает мира.
Арне поняла, что этот человек не позволит себя обмануть. Он прозрел все ее замыслы, но не выявил этого.
— Ты допускаешь до себя мысль о самоволии Семовита? — осторожно спросила она.
— Я думаю о твоем самоволии, госпожа. И сообщу я тебе, что сказано в Книге Громов и Молний: «пускай не знает левая рука, что творит рука правая». Делай тогда, что пожелаешь, но знай, что когда-нибудь я прибуду в Крушвицу, чтобы снять с плеч голову Семовита. Или же… — тут он заколебался и замолчал. Арне ожидала, но он прервал свою речь. Тогда уже прибавила она:
— Или я отдам Пестователю золото Градов Червенских.
— Так, госпожа…
— Да кто же ты такой?! — воскликнула Арне, пораженная силой слов этого человека.
— Имя мне — Петронас. Я стал градодержцем Гнезда и верховным вождем войска Пестователя. Что еще желаешь ты услышать, госпожа? Я устал. Всю ночь скакал, мне надлежит сон и отдых. И все же, я беседую с тобой, благородная госпожа. И скажу тебе еще вот что: у каждого повелителя имеются свои вассалы. Он не всегда знает, что они делают. Но потом приходит время наказания или награды. Ты и вправду настаиваешь на встрече с Пестователем?
— Да.
— Зачем? Моего слова тебе должно хватить.
— Я хочу услышать его от него. Я люблю его, и он меня любит.
— Прошлое уже минуло. Он тебя выслушает, но ответа ты не получишь. А тогда уже я, Петронас, из милости своего господина сделаю так, чтобы твои уста были запечатаны. Когда ты возвратишься от Пестователя, тебе придется поклясться в том, что ты его не видела и с ним не разговаривала. Ты согласишься на такое?
— Да, — ответила на это женщина.
Всю ночь не сомкнула она глаз, находясь на грани полусна-полуяви. Перед глазами ее воображения все время стоял Петронас, который одновременно был Семовитом, когда же она представляла Семовита, тот обращался к ней голосом Петронаса. Арне мучила загадка этого юноши, женской интуицией чувствовала она, что это не простой обитатель двора вроде Яроты, но некто необычный, выдающийся и хитроумный, а возможно — даже очень мудрый. Ей не хотелось верить в то, что дал он ей понять: все те «бунты» и встречи Авданца, Лестека и Палуки, планируемые ими войны — происходили, похоже, по воле Пестователя или же, кто знает, быть может, и по воле этого вот Петронаса. В том числе и Семовит мог действовать самостоятельно, подчинять себе грады Мазовии, Повал и Лебедей, Ченстоха и весь Край Лендзян, если добудет золото Градов Червенских. Петронас открыл ей старую правду, что судят не победителей, но тех, кто понесет поражение.
А что же со Сватоплуком и егог могуществом? Разве не выдал ей Петронас, что Пестователь покарает своих сыновей, если те уж слишком сильно станут наступать на Сватоплука. Покарает их так, словно собак, которые неосторожно выскочили за ограду поместья и покусали соседа.
На западе, откуда Арне была родом, много говорили про ромеев, про их удивительнейшую способность устраивать интриги, вычерчивать далеко идущие планы. Это нен могло быть случаем, что человек, выросший при дворе ромеев, именно Пестователем был назначен градодержцем Гнезда, его личным охранником и главным вождем воинов. И не было, наверняка, случаем, что была похищена Зоэ, сестра Петронаса и будущая жена Пестователя. Сидя в Крушвице и занимаясь опекой над Семовитом, Арне не понимала, что совсем рядом с ней, в ее стране, столкнулись какие-то невидимые силы, поскольку сейчас она воспринимала это именно так.
Какая роль была предназначена Авданцу, а какая — Лестеку, который должен получить титул юдекса? Какую роль назначили Семовиту — если с Семовитом вообще считались в этой секретной игре. И что, собственно, было в этой игре ставкой? Держава, власть в державе, любовь Пестователя, золото?
В полдень один из согдов сообщил ей, что она будет обедать с Петронасом. Арне считала, что пойдет в парадный зал, где будут песни, игры, пляски — разве не была она одной из наилучших женщин этой земли? Тем временем, согд провел ее в комнаты Петронаса, где был поставлен стол, и где, помимо хозяина, уже сидел Мына, сын князя Ватая.
На стол выставили каплунов и бараньи седла, много меда и пива.
— Из Византиона я ехал сюда с Семовитом, — неожиданно сообщил Петронас, поднимая посеребренный кубок с медом. — Много чему научился он у ромеев. А еще он полюбил мою сестру, Зоэ, и потому желает отомстить Сватоплуку.
Перепугалась Арне из-за того, что она считала своей величайшей тайной, для Петронаса столь очевидно. Она перестала есть, стиснула губы.
— Только любовь к женщине — это ничто, поскольку величайшей любовью должно быть стремление к власти, — прибавил Петронас.
— Я тоже так считаю, господин, — рьяно согласилась с ним Арне.
— Когда мы садились на судна в дороге сюда, он догадался, что Зоэ была предназначена для кого-то другого. Я разделяю его боль. Только Зоэ исчезла. Ее судьба неизвестна. Радость это для него или отчаяние?
— Отчаяние, господин.
— Я, Петронас, никогда не забуду добра ни тебе, благородная госпожа Арне, ни Семовиту. Быть может, придет такой день, когда тот, кто приказал ее похитить, заплатит за это жесточайшей смертью.
— Да, пускай издыхает в ужаснейших муках, — согласилась с ним Арне.
— Твои слова, госпожа, свидетельствуют, что ты все еще любишь Пестователя.
