Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
У Арне было много мужчин,
ни одного из них не выбрала она себе в мужья,
потому что Арне любит войну,
любит тех мужчин, что сражаются,
она желает крови и добычи — мудрая госпожа из Крушвицы.
Арне слышала песню и усмехалась. Кмети желали мира, но вот воины из Крушвицы жаждали войны. И точно так же было в Гнезде, в Познании, на Мазовии, в Гече и в Честраме, в Ленчице и Серадзи. Много лет мира обеспечил Пестователь, женившись на Любуше. Благодаря своему труду и трудолюбию, люди богатели. Простой народ любил мир, но воины хотели войны. На войне можно было погибнуть. Война означала боль и страдания. Но война могла неожиданно принести богатство — добычу и славу. И Арне думала, что даст этим людям войну, о которой они мечтали, по согласию Пестователя или без его согласия. Семовит не будет хуже Авданца, Лестека или Палуки, своими деяниями докажет, что является истинным великаном из крови давних спалов, о которых так часто рассказывал Даго Пестователь.
Глава пятая
ЧАРЫ
Арне не застала Пестователя в Гнезде. Он, вроде как, вновь выехал с Петронасом на поиски Зоэ — а вот куда он отправился и когда вернется, было неизвестно. В граде управляли смуглые, вооруженные белыми пиками согды; они стерегли трое ворот у трех посадов, а так же главный вход в крепость. Их же можно было видеть на надвратных башнях, на валах. Когда они увидали приближавшийся отряд Арне: три десятка тяжеловооруженных воинов, нагруженные телеги и слуг, то мгновенно закрыли ворота, ведущие на первый посад. На валах встали воины с натянутыми тетивами луков и наложенными стрелами. Эти согды не могли не видеть, что приближающиеся воины — это поляне, так как были у них копья с вышитыми на флажках белыми птицами. Но они никому не верили.
Арне приказала затрубить в коровьи рога песнь приветствия и мира. Понадобилось какое-то время, чтобы у ворот появился Великий Канцлер, Ярота, узнал госпожу из Крушвицы и позволил, чтобы она сама и трое ее воинов въехали в Гнездо. Это недоверие сердило Арне, но вместе с тем она должна была признать, что Гнездо абсолютно безопасно, хотя его повелитель и господин пребывает где-то далеко. Она решила, что столь же безопасным сделает она и град Крушвицу, и для этой цели обучит специально оплачиваемую группу воинов.
Ярота был противоположностью своего старшего брата, Микоры. Различались они не только внешностью, но и характерами. Толстый Микора не обладал способностями к ведению канцелярии и вместо того, чтобы заседать над восковыми табличками, предпочитал миску хорошей еды и кувшин сытного меда. Только лишь из памяти о Хериме сделал его Пестователь Великим Канцлером. Впрочем, в это время Пестователь лично интересовался делами государства, потому желал иметь в качестве Великого Канцлера человека никакого, серенького, не имеющего собственного мнения и воли. А когда один разок проявил ее по делу Любуши — потерял жизнь. Младший его брат, Ярота, при казни присутствовал и ни единым словом не встал на его защиту.
Высокий, худой Ярота унаследовал от отца множество его талантов. Он знал франкский и ромейский языки, замечательно вычерчивал руны на восковых табличках, обладал замечательной памятью и удивительной способностью, необходимой всякому, кто живет при дворе — умением молчать и делать вид, что не видит и не слышит того, чего видеть и слышать не следует. Довольнобыстро он сориентировался, что, используя безволие Пестователя после утраты Зоэ, Петронас стремится к полноте власти в Гнезде, а может — и во всей державе полян. Петронас командовал абсолютно послушными ему согдами; одного его слова хватило бы, чтобы Яроту убили бы из-за угла. Потому-то он поклялся никогда не противопоставлять себя Петронасу, не делать ничего без его воли и без его совета. Лицо Яроты походило на маску, он никогда не улыбался, никогда не проявлял гнева. Но каждый, кто с ним сталкивался и представлял ему свое дело, выносил впечатление, будто бы Ярота слушает его с необычайным вниманием, и что он сделает все возможное, чтобы устроить его самым надлежащим образом.
Когда Арне сообщила ему, что желает встретиться с Пестователем, Ярота долго молчал, ни на миг не меняя выражение своего лица. В конце концов, он произнес тихим голосом человека, привыкшего к тому, чтобы его слушали и доверяли ему:
— Это будет весьма трудно, госпожа. Ибо никто не знает, когда пожелает вернуться в Гнездо наш Дающий Справедливость Господин.
Арне неприятно поразило то, что он не сказал «Пестователь», а «Дающий Справедливость Господин». Выходит, подтверждались слухи, будто бы Петронас ввел в Гнезде ромейский обычай не называть повелителя по имени, но отзываться о нем изысканными титулами.
Ярота должен был знать про Арне, что она одна из богатейших женщин в державе, что она окружена особой милостью Пестователя, поскольку когда-то она дала ему возможность вернуться к власти. Она же сама, прекрасно это осознавая, начала резкое наступление на Яроту:
— Раз никто не знает, когда вернется Даго Пестователь, с кем тогда могу я говорить о его делах?
И снова длительное время молчал Ярота, потом ответил, точно так же тихо:
— Со мной, госпожа, можешь говорить.
— С тобой? — насмешливым тоном спросила Арне. — Я хочу говорить только с Пестователем. Только с ним желаю я говорить о его делах.
Ярота не оскорбился, во всяком случае, Арне не заметила на его лице румянца гнева или неприязненного искривления губ. После недолгого молчания она услышала:
— Если я, госпожа, кажусь тебе никем, то сообщу тебе, что вскоре в Гнездо прибудет Петронас, командующий приближенной охраной. Быть может, он скажет тебе что-нибудь больше о нашем повелителе. — Ярота посчитал разговор законченным. Он низко поклонился и прибавил: — Ты, госпожа, получишь удобную комнату для себя, а еще помещение для твоих ближайших слуг. Остальная же часть твоего отряда должна ночевать на посаде,
