Эйдзи Ёсикава - Мусаси

– Насмотрелся? – спросил Мусаси мальчика.

– Нет, нет! – ответил Иори, целиком захваченный стихией танца. Ему казалось, что он вместе с исполнителями плывет по помосту.

– Не задерживайся допоздна, завтра отправимся на вершину горы, к главному святилищу.

Слуга дьявола

Собаки Мицуминэ отличались исключительной свирепостью. Это порода, говорят, произошла от собак, привезенных из Кореи более тысячи лет назад и скрещенных с горными собаками Титибу. Они стаями бродили по окрестностям, нападая на добычу, как волки. Эти полудикие создания считались посланцами божеств и почитались верующими за божьих «помощников», поэтому паломники покупали в лавках на счастье изображения собак в виде лубков или маленьких фигурок.

В нескольких шагах от Мусаси шел человек, ведя на толстой веревке черного пса величиной с теленка. Когда Мусаси вошел в Канонъин, человек дернул собаку за повод и повернул назад. Пес оскалился и стал нюхать землю. Мужчина хлестнул веревкой по его спине.

– Успокойся, Куро!

Хозяину собаки было под пятьдесят, в нем угадывалась дикая сила под стать его псу. Он был в одежде, похожей на самурайский официальный наряд или монашье облачение, пеньковые хакама и подпоясан узким, плоским поясом.

– Байкэн? – Женщина отступила назад, уступая дорогу псу.

– Лежать! – Мужчина ударил собаку по голове. – Хорошо, что ты его заметила, Око.

– Это он?

– Конечно.

Они постояли, молча глядя на звезды в просвете облаков, слушая, но не слыша музыку священных танцев.

– Что будем делать?

– Надо подумать.

– Его нельзя упустить во второй раз. – Око вопросительно взглянула на Байкэна.

– Тодзи дома?

– Напился до беспамятства и спит.

– Попробуй его растолкать. А я пока обойду дозором храм.

Око миновала несколько чайных, из которых доносился веселый гомон посетителей, и вошла в обветшалый дом с вывеской «Чайная». Девочка-служанка дремала при входе.

– До сих пор спит! – произнесла Око.

Девочка, приняв замечание на свой счет, тряхнула головой.

– Я о муже, – пояснила Око, кивая на человека, который лежал на циновке, повернувшись к стене.

Здесь же в просторной прихожей старуха-кухарка варила на очаге рис с бобами. Веселые языки пламени оживляли убогую обстановку. Око похлопала спящего по плечу:

– Пора вставать!

Человек обернулся, недоуменно тараща глаза.

– Кто это? – отступила на шаг Око. Рассмеявшись, добавила: – Я думала, это мой муж.

Мужчина поправил съехавшую набок циновку и опустил голову на деревянное изголовье. Рядом на полу лежали мешок, посох и широкая тростниковая шляпа.

– Кто этот молодой человек? – поинтересовалась Око.

– Паломник. Завтра собирается во внутреннее святилище.

– Где Тодзи?

– Я здесь, пустоголовая! – раздался голос из соседней комнаты, фусума в которую были раздвинуты. – Мне и вздремнуть, что ль, нельзя? Где шаталась? Делом надо заниматься.

Время не пощадило Око. От ее былых прелестей не осталось и следа. Они с Тодзи держали чайную «Оину» в развалюхе, и Око выполняла всю мужскую работу, так как Тодзи лишь изредка утруждал себя охотой в горах. Все их подручные разбрелись после того, как Мусаси сжег хижину у перевала Вада.

Тодзи зачерпнул воды из бадьи и жадно напился. Око смерила его презрительным взглядом.

– Пора бы тебе одуматься и не пьянствовать. Твое счастье, что сегодня не напоролся на меч, когда болтался по улицам.

– О чем ты?

– Мусаси на празднике в храме.

– Миямото Мусаси? – мгновенно протрезвел Тодзи. – Надо от него скрыться.

– На другое ты не способен.

– Просто не хочу повторения того, что случилось у перевала Вада.

– Трус! Почему не хочешь отомстить за школу Ёсиоки? Уж о нас я и не говорю!

– Не забывай, что мы остались теперь вдвоем, а прежде целая банда была.

Тодзи не сомневался, кто останется в живых, если случай столкнет его с Мусаси.

– Ошибаешься! – возразила Око. – Нас трое. Есть еще один человек, готовый отомстить Мусаси.

Тодзи знал, что Око подразумевает Байкэна, с которым они познакомились, когда поселились в Мицуминэ.

Байкэн оказался в храме после того, как распалась его разбойная компания, а местные власти закрыли кузницу и изгнали его из деревни. Приятель устроил его сторожем при храмовой сокровищнице.

Горы между провинциями Мусаси и Каи кишели разбойниками даже в мирное время, поэтому совет настоятелей храмов Мицуминэ решил, что огонь следует тушить огнем. Байкэн с его разбойничьим прошлым и мастерским владением шестопером пришелся как нельзя кстати. Его мог бы взять на службу даймё, не будь он братом Цудзикадзэ Тэммы, в свое время державшего в страхе уезд Ясугава. Байкэн был уверен, что источник всех его бед – Такэдзо, убивший Тэмму.

Око рассказала Байкэну о своей нелюбви к Мусаси едва ли не в первую минуту знакомства. Тот, нахмурившись, угрюмо произнес: «Дай срок!» На этот раз Око заметила Мусаси совершенно случайно, когда тот проходил мимо ее чайной. Мусаси затерялся в толпе, но Око побежала к храму, надеясь застать его там, и не ошиблась. Она тут же рассказала обо всем Байкэну.

– Тогда другой разговор, – облегченно вздохнул Тодзи.

Байкэн был надежным союзником. Выступая с шестопером, он побил на последних поединках всех противников. Он мог уложить и Мусаси.

– Он придет, как только завершит обход, – сообщила Око.

– Мусаси не дурак, если он что-нибудь пронюхает…

Тодзи поперхнулся, только теперь увидев спящего незнакомца.

– Кто это? – спросил Тодзи жену.

– Гость.

– Выпроводи его!

Девочка-служанка, которой поручили выдворение гостя, растолкала спящего и без лишних слов приказала ему уйти.

– Мы закрываемся, – добавила она.

Посетитель встал, блаженно потянулся, набросил на себя накидку, надел шляпу, взял мешок и, попрощавшись, вышел. Судя по говору и внешности, он был не из здешних мест. «Забавный малый», – подумала Око.

Они с Тодзи еще не закрыли ставни, когда явился Байкэн с собакой.

– Пошли в заднюю комнату, – предложил Тодзи.

Байкэн снял сандалии и молча последовал за хозяином. Задней комнатой называлась пристройка с наскоро побеленными стенами, в которой нельзя было подслушать собеседников. Зажгли лампу.

– Я был на представлении и слышал, как Мусаси говорил мальчишке, что завтра они поднимутся во внутренний храм, – произнес Байкэн.