Татьяна Каменская - Эртэ
— Смерть… — отозвался вновь нестройный хор грубых голосов. — Смерть…смерть…
— Мы хозяева этой земли, и мы её будущее! Да будет так! — продолжил резкий голос.
— Да будет так! Будет! — взревел в ответ многоголосый хор хриплых голосов.
Едва ли доктор сознавал серьёзность всей той ситуации, в которой он вдруг непонятно как оказался. Всё, что он сейчас слышал, напоминало ему странный спектакль на природе. Было бы даже очень интересно взглянуть поближе на " этих великих и могучих", что беззастенчиво восхваляют себя. Но едва ли его поймёт мальчик, в глазах которого он видит страх и ужас. К тому же мальчуган вдруг начинает дрожать мелкой дрожью, выбивая зубами дробную чечётку, а его взгляд напомнил о загнанном в угол зверьке, едва доктор попробовал привстать, что-бы взглянуть, что делается внизу, на поляне. Сердце доктора затопила волна жалости, когда в огромных глазах мальчугана он увидел мольбу и слёзы.
— Ты боишься их? — спросил он тихо, кивнув в сторону огромной поляны, по которой рыскали спешившие с коней люди в темных одеждах. Низко наклонясь, они, казалось, что-то вынюхивали в пожелтевшей траве.
— Говорите тише! — взмолился мальчик. — Если нас обнаружат, нам конец…
— Почему ты так решил? — усмехнулся мужчина. — Что за странный спектакль…
— Они скачут сюда! — в ужасе закричал мальчик, и, схватив Сергея Викторовича за руку, потянул за собой. — Они скачут! Надо бежать. Они почувствовали запах крови…
Сомнений нет, всадники направляются в их сторону. Хотя с горы они кажутся такими маленькими и далёкими, театрально-нелепыми в своих черных развевающихся плащах, но неподдельный ужас в глазах мальчика заставляет доктора вскочить с земли…
Они бежали по лесу, держась за руки. Сергей Викторович едва ли уже помнил, когда он в последний раз так бегал, на такой "умопомрачительной" скорости, и на такую длинную дистанцию. Кажется, это было в последний раз в институте. Студентом он занимался всем и понемногу, хотя задатки бегуна у него были отменные. Он запросто мог бы стать чемпионом института. Только к чему ещё и это? Он спокойно отдал пальму первенства в спорте своему другу, а сам…сам он был влюблён в Марину. Только к чему все эти воспоминания былых лет. Он здесь не для того, что-бы впадать в сентименталь-ные воспоминания. Хотя, хотелось бы узнать, вообще ради чего он здесь?
Если бы не детская ладошка, что утонула в его ладони, он мог бы показать настоящий марафон. Но всё это кажется ему дурным сном. И этот бег, и эта погоня, и эти непонятные ему люди, чьи хриплые гортанные крики он слышит за спиной. А жесткое дыхание загнанных коней, бряцанье оружия, возбуждённые крики всадников, вновь напоминают ему что-то уж очень знакомое. Старый фильм с погоней…
Едва ли Сергей Викторович понял, отчего и почему под ногами вдруг разверзлась земля и поглотила их, вместе с комом прошлогодних прелых листьев, и кусками дёрна, посыпавшегося следом. Скользнув по крутому выступу обрыва, доктор мысленно распрощался с жизнью, когда неожиданно обжигающая холодом вода, приняла его и мальчика в свои холодные объятия.
— Вот чёрт! — чертыхнулся доктор, что для него было совершенно неприемлемо.
Во всяком случае, увидев, что с мальчиком что-то случилось при падении с обрыва, он мысленно помянул крепким словцом и всадников, и этот обрыв, и вообще всё, что так или иначе привело его, такого спокойного и добропорядочного гражданина, в этот забытый богом лес, на эту странную реку, у которой свой стойкий, но такой знакомый запах… крови. Даже цвет реки, красно-багровый, напоминает о крови…
Сергей Викторович пытается держать голову мальчика над водой, и хотя это удаётся с трудом при таком быстром течении реки, остаётся надеяться на лучшее. Сергей Викторович отчего-то знает, что сейчас начнётся пологий склон берега, и эта остановка будет просто необходима. Едва ли всадники смогут обнаружить их здесь. По крутому склону, по непроходимой чаще очень трудно пробираться, особенно на коне. И хотя крики всадников затихли лишь недавно, но треск ломающих сучьев и веток под копытами сильных животных, кажется, звучит до сих пор. И хотя погоня продолжается, но необходимость остановки так очевидна, что раздумывать не приходится. Мальчику нужна помощь. Видно он ударился о выступ обрыва и потерял сознание, и вдобавок, захлебнулся при падении в реку. Доктор с тревогой следит за лицом мальчика, которое начинает вдруг заостряться, меняясь к хушему.
— Ну же, не умирай! — почти приказывает мужчина жестко, и даже как будто с ненавистью, глядя на безжизненное лицо ребёнка, в котором он видит присутствие страшных признаков надвигающейся смерти. — Не умирай! Слышишь!
Тело мальчика с трудом, но поддаётся, и вот уже доктор тащит его за собой из воды, не особо церемонясь, и втайне надеясь, что мальчик быстро придёт в себя. Он не должен умереть! Потому-что, так не должно быть! Этот мальчишка ещё так мал, так беспомощен, а его жизнь так похожа на пламя свечи, которая не прогорела, но пламя которой, так легко задуть…
Да-да, остановка необходима, иначе мальчишка может погибнуть. Неожиданно Сергей Викторович со всей силы ударился спиной о выступ бревна, появившегося внезапно из- под воды, и сам едва не теряет сознание. Но сделав усилие, доктор хватается свободной рукой за старое почерневшее бревно, которое видно уже давно находится в воде, так как его поверхность скользкая и покрыта рыжим, почти красным, студёнообразным налётом, который вызывает у доктора чувство брезгливости. Студенистая жидкость ещё больше краснеет, лишь только доктор хватается за бревно, и начинает капать из-под его руки чуть ли не настоящими каплями крови. Доктор чувствует, как тошнота подбирается к самому горлу, и от приторно- сладковатого запаха исходящего от воды и от бревна начинает кружиться голова. Нет, так нельзя, надо найти позитив во всём этом…
Течение! Оно у бревна совсем слабое. Надо постараться… Надо подтянуться… не думая о реке, не ощущая её запах…
И преодолевая собственные эмоции, доктор старательно думает о том, как ему выбраться на берег, тем более, что мальчик приходит в себя. У него дрожат ресницы, или это всего лишь, только кажется…
Пусть и короткая, но передышка в движении, дала хоть какие-то силы на продолжение действий.
— Раз-два-три… — командует сам себе доктор, и с силой отталкивается от бревна, рванувшись навстречу течению.
Мальчик замедлял, тормозил мужчину, словно тянул его дальше плыть по течению реки, что-бы увести от берега, до которого было всего лишь каких-то полтора метра.
Его лицо было бледным и безжизненным, но теперь мужчина знал, что мальчуган жив, и ему надо помочь как можно быстрее, потому что счёт жизни и здоровья мальчишки пошёл на секунды. Ну, должно же здесь быть дно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});