Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад
Наргелиса с усилием отвела взгляд от развороченного куста пионов, огляделась по сторонам и поняла, что из руководства она здесь одна осталась при памяти и на ногах. По долгу службы, как многие из орденской разведки, Наргелиса знала некоторые основы колдовства: если свойства пламени изменили так, что оно стало нечувствительно к воде, это значит, его можно потушить чем-нибудь другим. Абсолютного огня не бывает.
— Отставить лить воду! Тушите пламя землей! Живее! — и первой бросилась к стоящему особняком сараю с садовым инвентарем, где можно было взять лопату, чтобы разрыть ненужные сейчас клумбы.
В недрах пылающего дома оборвались последние крики.
Утреннее солнце за черной дымкой поднималось все выше, воздух пах гарью, пеплом и вздыбленной землей. Наргелиса не помнила, когда в последний раз столько махала лопатой. На ее ладонях вздулись розоватые мозоли, платье испачкалось, волосы выбились из прически и сосульками липли ко лбу. В горле першило от всего сразу: от дыма, пионов, множества отдаваемых приказов.
Дом догорал. Колдовское пламя понемногу угасало. Из лазарета притащили носилки, на которые уложили спасенных членов штаба. Наргелиса подошла к коменданту и села перед ним на корточки. Тот тяжело дышал, облизывая губы, а из-под мокрой ткани, которой его успели накрыть, выглядывала багряная рука.
— Кто еще остался? — спросил комендант. И покривился, увидев, как Наргелиса оглянулась на прочие носилки. Ему не нравилось, что уцелела именно выскочка из разведки, которую за въедливость и нелюдимость в крепости недолюбливали. — Отправь гонца в Мавин-Тэлэй, пусть пришлют нового коменданта и штабных… До тех пор — исполняй мои обязанности. В доме… — он хрипло закашлялся, — …железный сундук, вряд ли он сгорел. Там счета, переписи, золотые слитки. Ключ возьми у меня в кармане. Если город сдадут — все это не должно достаться обде. А пока возьми полевых командиров потолковее, расскажи им план обороны, который мы утвердили на совете…
Комендант все говорил и говорил, прерываясь, кашляя, иногда переходя на еле слышный неразборчивый шепот. Наргелиса молча кивала, размышляя о своем.
Конечно, гонца отправить надо. Но не в Мавин-Тэлэй, до которого даже на доске несколько дней добираться, а поближе — в Кивитэ или Институт. Там сейчас формируются новые войска для отправки на границу, и многие столичные штабисты покинули свои уютные кабинеты. Как и сама Наргелиса, впрочем.
В сундуке у коменданта ничего стоящего нет, разве только золото. Они с Лавьясом Даренталой тайно обыскали этот несчастный сундук еще зимой, когда работали сообща, пытаясь выйти на след заговорщиков. Сейчас, слушая коменданта, Наргелиса поджимала губы и думала, что Лавьяса ей недостает — все же коллега, поумнее многих. Вот за свой ум он, видимо, и поплатился.
Лавьяс Дарентала пропал без вести две недели назад, и Наргелиса могла бы поклясться, что виноваты в этом именно неуловимые заговорщики, до которых коллега наконец-то сумел добраться и не пожелал делить славу героя с напарницей. После его пропажи Наргелисе постоянно чудилось, что за ней следят. Она всегда носила при себе кинжал, и даже во сне клала его под подушку, но все равно не чувствовала себя в безопасности. Кайнис казался ей огромной выгребной ямой, в которой заговорщики и пособники обды чувствовали себя вольнее мух.
Семья коменданта отбыла в тыл Ордена еще весной, когда стало ясно, что мелкие стычки на приграничье стараниями обды переросли в настоящую войну, какой не бывало уже много десятков лет, и в пустующем доме развернулся штаб. Обстрел штаба, да еще такой удачный, говорил о том, что обде кто-то доносит об обстановке в городе, и делает это с поразительной точностью. Осада города добавляла неразберихи, и у Наргелисы почти не было времени нормально подумать, о чем догадался Лавьяс Дарентала, и кого заподозрил так верно для дела и неудачно для себя.
Когда носилки с комендантом и выжившими штабными потащили в лазарет, Наргелиса поднялась с колен, поправила платье и прическу. Люди, собравшиеся перед прогоревшим домом, ждали ее указаний.
«Изумительный скачок карьеры — я командую крепостью…»
Ничего, воспитанниками Института в свое время довелось покомандовать достаточно, а принцип везде один.
— Ты и ты: через полчаса собрать полевых командиров у западных ворот. Пожарище разгрести. Трупы предать земле и воде, — Наргелиса обвела притихшую толпу твердым взглядом. — Города не сдавать. Кайнис — не Гарлей, и если обда вообразила, будто ей удастся победить нас, то тридцать четыре смерча ей в зад!
Люди одобрительно зашумели. Тут же нашлось еще несколько ораторов, которые принялись руководить работами на пожарище. Кто-то побежал докладывать на стены о случившемся.
Наргелиса крепко сжала в кулаке ключ от комендантского сундука, словно это был главный символ власти в крепости. И ее мысли уже в который раз невольно обратились к той, которую она столько лет считала обычной исполнительной дурой, и которая в итоге так ловко от нее улизнула.
Полутемный подвал Института, крысы и серые стены.
Кап, кап, кап…
— Просчиталась ты, обда.
— Просчиталась, — а глаза у нее наглые, холодные и смотрят в упор. Теперь Наргелиса понимает, что уже неоднократно чувствовала на себе этот ее взгляд, но не могла уловить и распознать.
Впрочем, это Климе Ченаре достаточно просто игры в гляделки, а Наргелисе нужны ответы на вопросы, которые давно уже мечтает получить Орден.
Они искали обду пятнадцать лет, даже по самым отдаленным провинциям. А она все это время была у них под носом.
Как? Почему? Если тот безумец-вед был не единственный, если девчонке рассказали о ее предназначении, то как ее отпустили в Институт, второе сердце Ордена после Мавин-Тэлэя? Чтобы она здесь все развалила? Но не слишком ли велик риск?
— Кто тебе сказал, что ты обда?
— Ты и сказала. Намедни, в кабинете директора, не помнишь?
Хитра… Но от поимки это ее не спасло. Будь она тысячу раз обда от рождения, а все равно девчонка-девятигодка. Интересно, а если сказать ей, что пятнадцать лет назад в этом подвале, даже на этом стуле сидел тот, кто свято верил, будто обда никогда не попадется Ордену? И Наргелиса даже может познакомить упрямицу с ее первым подданным. Правда, разговора не выйдет: труп безумца-веда давно изгрызли крысы.
— Кто сказал тебе до меня?
— Никто.
Врет? Или… Но даже если не врет, то как? Быть того не может!
— Ты… сама? Как давно? Где?
— А ты всерьез рассчитываешь, что я тебе отвечу?
— А куда ты денешься!
— Промолчу, — еще и скалится. Ничего, тот вед тоже поначалу скалился.
— Я тебя запытаю, —
