Вера Камша - Довод Королей

– Монсигнор, – аюдант умоляюще взглянул на маршала, – разрешите мне остаться.

– Нет. Три десятка сейчас так же бессильны, как и двое. Но у двоих есть шанс проскользнуть незамеченными. Позаботьтесь о графине Франго. Эти два письма следует переслать в Арцию. Первое графу Обену Трюэлю немедленно, второе – герцогине Мальвани. Если мы не вернемся. А теперь нам с Сезаром нужно простое платье. Потрудитесь найти.

– Но...

– Виконт Терован! – прикрикнул Анри, но потом смягчился. – Так надо, Сержи. Я рад, что ты был моим аюдантом, не сомневаюсь, ты ни меня, ни кого другого никогда не подведешь. А теперь отыщи нам одежду. И побыстрее.

Сезар выждал, пока юноша отошел, и повернулся к отцу.

– Ты едешь? Но... твоя нога.

– Марта – дочь Шарля Тагэре, Сезар, – тихо сказал маршал, – и потом, я должен своими глазами увидеть этого Ореста.

2892 год от В.И.

15-й день месяца Дракона.

Арция, Мунт

Элеонора дала пощечину служанке, принявшей ее вуаль. Та, привычно потупившись, выскользнула из комнаты – она прислуживала королеве не первый год и воспринимала оплеухи философски. Оставшись наедине с собой, Элеонора со злостью уставилась в зеркало: она одевалась для торжества, а не для поражения. То, что произошло, было катастрофой. Элла была достаточно умна, чтобы понять: Александр знал о признании старика-священника не больше, чем она сама, иначе бы заранее вызвал войска, а не посылал за ними сейчас. Если проклятый горбун умудрился, не пролив ни капли крови, сломать Аганна, у которого было две тысячи вооруженных воинов, и это имея с собой каких-то шесть сотен, то гонцы к Гартажам и Ландеям с просьбой о подкреплении говорили сами за себя. Он ничего не знал и ожидает любого подвоха как со стороны Ифраны, так и со стороны Вилльо. С горбуном понятно, но что теперь делать ей, из матери наследника в один миг превратившейся в постаревшую любовницу умершего короля?!

Конечно, Александр ее не оставит, но о многом, без чего она не могла представить своей жизни, придется забыть. Проклятый клирик подполз и ужалил, как змея, и ведь додумался же действовать через этих дурацких мещан. А Александр тоже хорош, пошел у них на поводу, собрал Генеральные Штаты, сам приперся и нобилей приволок. Неужели не мог сначала узнать, в чем дело?!

Да, теперь горбуна коронуют, эти проклятые ублюдки чуть ли не плясать бросились, узнав, что наследник он. Еще бы, младший из Тагэре для них всегда был героем и мучеником в одном лице, а вот Вилльо не любит никто. Раньше это было неважно, теперь же... Мать короля и единоутробные братья короля совсем не то, что родичи бастарда, надо думать, их выставят отовсюду. Но, может быть, еще можно что-то исправить? Сначала нужно узнать, что думает горбун. Элеонора подошла к зеркалу и взялась за пуховку и белила. К несчастью, пора, когда она, даже заплаканная и полуодетая, вызывала у всех неприкрытое восхищение, давно миновала. Впрочем, Александру она никогда не нравилась, ему вообще никто не нравился. Если бы какая-то шлюха и дочь Рауля ре Фло не родили ему сыновей, как две капли воды похожих на отца, Элеонора вообще бы считала, что брат Филиппа не мужчина. Будь это так, она бы сумела это использовать, но у Эстре есть сын, законный наследник, есть жена, дочь Короля Королей, которую он спас, как какой-то герой баллады, о чем простолюдины чуть ли не поют. Рауля многие любили, а его смерть, хоть убили его Жоффруа и Рогге, повесили на Вилльо.

Даже уцелевшие сторонники Лумэнов, и те говорят, что последний из Тагэре – настоящий рыцарь. Королева вспомнила радостные вопли, поднятые гласными при известии, что их любимый Александр становится королем. Против этого не попрешь, разве что... Но сначала нужно поговорить с горбуном начистоту.

– Лотта!

Служанка появилась тотчас, на туповатом лице не было ничего, кроме почтительности, но Элеонора с трудом сдержала ярость, поняв, что та уже все знает и наверняка про себя или подсмеивается, или прикидывает, как бы ей перебраться к Жаклин. Какую же судьбу им уготовал горбун?

– Подай мне мантилью, мерзавка! Да не эту, а синюю!

– Да, Ваше Величество...

2892 год от В.И.

15-й день Дракона.

Оргонда. Морской тракт

Атэвские иноходцы сорвались с места, и в следующее мгновение Серж и Вивиана исчезли из мыслей Сезара Малве. Он думал только о Марте, переходя от отчаянья к надежде и снова к отчаянью. Антонианцы. Проклятые антонианцы. Он же написал ей про убитого им мерзавца. Неужели она не поняла?!

Это все Орест. Орест, Проклятый его побери! Но жертвы в склепе? Они ведь были? Кто-то же их приносил. Неужели сами синяки? Что для них два десятка убитых детей, если это поможет уничтожить герцогиню и стравить Оргонду с Арцией?

Кони галопом мчались по Лиарскому тракту, казалось, они разделяли страх и волнение хозяев, но маршал и его сын головы не потеряли даже сейчас. Чтобы добраться до Сайрэ, рыбацкой деревушки, где можно найти лодку, нужно сохранить лошадей. Маршал первым перевел Веверлея Второго в кентер[137], чтобы поберечь его силы, и Малве последовал примеру отца.

Показался холм с мельницей, пора сворачивать на Морской тракт... Хорошо, что он знает эти места. Виконт махнул рукой, указывая путь, и пустил Криса наискосок через поля, безжалостно топча нежные всходы. Несколько раз дорогу пересекали живые изгороди, но для атэвских скакунов эти препятствия были игрушками.

Когда они выбрались на Морской тракт, благородные животные по собственной воле припустили было галопом, но, подчиняясь воле хозяев, перешли на рысь. Мальвани, как могли, облегчали им бег, ритмично поднимаясь в седлах и стараясь не задевать боков шпорами. В этом не было никакой нужды. Пока. Сезар и Анри прекрасно понимали, какому испытанию подвергают коней, и, как могли, берегли их дыхание. Но время поджимало. Они должны быть в Рыбном городе в самый глухой час ночи. Значит, выйти в море нужно не позже полуночи.

Анри подал пример, пришпорив лошадь, и они опять понеслись галопом. До моря оставалось весы четыре. Кони с небольшими передышками покроют их оры за две с половиной. Потом еще искать рыбака с лодкой. Воображение Сезара рисовало взбесившийся город и Марту, гордую и одинокую. Она всегда была гордой и одинокой. Почему он не сказал ей о своей любви? Проклятый! Ну почему?!

Вперед! То галопом, то рысью мимо зеленеющих полей и перелесков, мимо занятых повседневными делами и делишками деревень и мельниц, через реки и ручьи, мимо разрушенной старой башни, в которой уже сотни лет не видели стражников, мимо одинокого тополя, мимо иглеция, будь он трижды проклят со всеми клириками и святыми!