Во имя твое - Дмитрий Панасенко
— А я, пожалуй остаюсь, если даже другие уйдут. — Лениво пророкотала великанша и снова качнула топором. Губы дикарки раздвинулись в широкой, открытой улыбке. — Мне здесь понравилось. Хорошие штаны, Уре. Это настоящий шелк? Дорогие, наверное?
— Хочешь, я из твоей шкуры новые сделаю? — Глаза мечника полыхнули плохо скрываемой яростью. — Не бойся когда я закончу, ты еще жива будешь, сможешь налюбоватся.
— Ты уверен что этого хочешь? — Склонила голову на бок великанша.
— Дерьмо случается, подруга. — Глумливо хохотнул гигант и вновь демонстративно качнул двуручником.
«Боги…»
Улыбка северянки стала шире. Воцарившаяся в избе пауза стала почти болезненной и цу Вернстром кожей ощутил… неизбежность. Сив еле заметно качнулась вперед. Принято считать, что большинство крупных людей неуклюжи и медлительны. Только вот Уре к таким судя по всему не относился. Гигант не только успел сбросить с плеча свой фламберг, но и отпрыгнув в сторону закрыться им от свистнувшего в воздухе лезвия. Но удар предназначался не ему. Прогудевший в четверти дюйма перед лицом гиганта-северянина колун внезапно изменил траекторию и с мерзким хрустом врубившись в висок вооруженного клевцом кантонца, начисто снес ему макушку черепа. Брызнувшие во все стороны, щедро перемешанные с осколками костей и кровью ошметки содержимого головы оросили все на два шага вокруг и отброшенное инерцией оружия тело повалилось на вооруженного тесаком наемника.
«Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо…»
Август почувствовал себя так, будто у него внутри что-то лопнуло. Начавшееся где-то в районе крестца вспышка боли прострелила позвоночник и вышла через глаза, а потом исчезла в стойком ощущении, что его распирает что-то невыносимо огромное, могучее и… злое.
— Стойте… — Только и успел выдохнуть юноша, но тут его пырнули копьем. Многие друзья цу Вернстрома недооценивали пехотные пики. Считали их уделом черни. Если честно барон тоже презирал это оружие. Лет эдак до двенадцати. Ровно до того момента, когда обративший внимание на пренебрежение ученика к «крестьянскому оружию» мастер фехтования не заставил поменять сложившееся мнение на совершенно обратное. Понимание всех глубин заблуждений о неэффективности древкового оружия было вколочено с помощью длиной палки с обмотанным тряпками концом, и хотя обучение барона так и не дошло до конца, успевшее получить свою порцию синяков и шишек тело среагировало само.
«Второй раз за последние две недели тебе тычут копьем в лицо. Плохая тенденция если подумать. Правда в этот раз у тебя нет ни меча ни доспехов, зато тебя хочет убить человек, а не сказочное чудовище… Можно ли считать это достижением? Интересно, сбросит ли он выпад в пах? Или ударит в ступню? Скорее всего финт будет. Это первое чему учится любой пикинер. Резкий удар в лицо и тут же перенаправление тычка в ноги или живот. Бывает конечно и так, что выпад не переводят, но на самом деле это редкость. Так делают либо зеленые новички, либо настоящие мастера. Если у тебя щит и броня, значит основная цель копейщика пах и ноги. Если брони нет — атака может быть направлена куда угодно, но в основном солдаты привыкают бить в лицо или в ноги».
Прозвучавший в голове надменно-ленивый, скучающий, голос фейхтмейстера был настолько реальным, что у Августа заныли зубы. Впрочем, это помогло. Голова юноши будто сама собой ушла в сторону, живот втянулся, пропускающее мимо себя острый и широкий наконечник бедро вильнуло в строну, ноги напряглись, тело сокращая дистанцию резко подалось вперед… Кантонец был опытным и умелым воином, выпад не был ни излишне длинным ни слишком коротким, оружие уже шло обратно, и Цу Вернстром точно знал, что от следующего удара ему не спастись, но… Это было почти невероятным, но он успел первым. Тупое словно валенок лезвие ножа пастушка жалобно проскрежетало по длинной почти в локоть втулке, сняло с древка стружку и резануло копейщика по руке. Самым кончиком но достало. Захрипев от переполняющего его страха и осознания собственной невероятной удачи, Август развивая успех сделал длинный выпад и со всей имеющейся силой провел лезвием по животу явно не ожидающего подобной прыти гармандца. И снова, к собственному удивлению, достал. Рубашка копейщика начала пропитываться кровью. Выпучивший, не сколько от боли сколько от удивления и неожиданности, глаза, наемник, выронил оружие, зашипел как рассерженная кошка, и машинально прижав лишившуюся еще двух пальцев ладонь к страшной, набрякшей лезущими из нее кольцами кишок ране, потянулся к висящему на поясе фальшиону но… Опять не успел. В дело вмешался здоровяк с кувалдой. Хрипло заорав то ли от ярости то ли от страха кузнец широко размахнувшись своим молотом обрушил его на затылок согнувшегося от боли копейщика. Голова кантонца лопнула словно сброшенная с колокольни перезревшая тыква, и в лицо барону ударил поток щедро сдобренной осколками кости и чем то белым и липким крови. А потом время будто пустилось в пляс, и мир вокруг юноши завертелся в кровавом карнавале. Справа от Августа раздались хрип и бульканье. Сумевший каким-то образом прорваться через копья близнецов наемник успел вбить свой тесак под ребра одному из братьев и сейчас отчаянно отбивался от второго с хриплым рыком наседающего на него охотника. Сзади к нему уже подскочил заносящий свой молот над головой кузнец.
— Ар-р-а! Раздался звон как будто изба на мгновенье превратилась в гигантскую кузницу. Невероятным образом сумевшая отбить первый удар гиганта, Сив, крутанулась вокруг своей оси и с глухо рыкнув встретила обухом топора уже несущейся на противоходе к ее шее клинок. Снова раздался звон и треск. Во все стороны сыпанули искры и осколки металла. Выбитый из рук гиганта искореженный фламберг с дребезгом ударил в потолочные балки и отлетел в угол. Выпустив оставшийся от топора обломок рукояти, великанша змеей скользнула под руку ошарашенного гиганта, боднула его головой в живот, ударила коленом в пах, обхватила за талию и снова зарычав, скорее от злости, чем от натуги, приподняв противника над землей с разбегу впечатала тушу гиганта в стену. Изба заходила ходуном. Доски пола явственно дрогнули, висящие под углам жировые лампы запрыгали в опасном танце, с закопченных стропил посыпались опилки и мелкий мусор. — Ар-р!! — Натужно хакнув дикарка грянула голову на миг потерявшего ориентацию гиганта о отозвавшиеся обиженным гулом бревна, с яростным рыком ударила своего противника кулаком под мышку, добавила локтем в челюсть, и схватив за волосы с размаху опустила кулак на его лицо. Хруст ломающихся костей был настолько оглушительным что Август почти оглох. Челюсть островитянина явственно перекосило на сторону.
