Гнев. Забытый род - PostMort
«Хотя не все», — пробормотал я, бросив короткий взгляд в сторону очередного разрушенного мною храма Рглора.
Сидя именно на его обломках и чувствуя на себе яростные и любопытные взгляды, я, склонив голову набок, с интересом смотрел на вход в Черно-Белый дом и ждал. Ждал, пока на фоне Антарас продолжал резвиться в городе.
Убедившись, что дракону больше ничего не угрожает, мы уничтожили последние оплоты сопротивления — Башни на защите залива и Арсенал. Лишившись их, немногие выжившие впали в еще большее отчаяние, которое вскоре и вовсе утянуло их в бездну, лишив любых сил на сопротивление. Только после этого я позволил Антарасу спокойно развлекаться с двуногой дичью.
Сам же я налету спрыгнул возле богатого дворца, что служил резиденцией Морского владыки. Громкое имя для маленького человечка. Впрочем, ни громкий титул, ни личная охрана не спасла его от разрушившегося под воздействием моих сил здания.
Практически та же участь постигла Железный банк, за исключением того, что мне пришлось действовать куда аккуратнее. Не хотелось заставлять своих людей разбирать завалы ради того, чтобы мы смогли добраться до богатств банка.
Конечной точкой моего пути стал Черно-Белый дом. И вот, сидя напротив скалистого пригорка, я с ожиданием смотрел на вход в темно-серый храм без единого окна.
Спустя некоторое время после своеобразной игры в гляделки двери открылись. Отворились вовнутрь, тихо и без прикосновения чьих-либо рук.
В ответ на такое явное приглашение войти на моем лице появилась кривая улыбка. Ничего не говоря, я подхватил свой двуручник и пошел ко входу в храм Многоликого бога.
Стоило мне только перешагнуть порог, как двери за моей спиной закрылись. На миг наступила полная темнота, но вскоре загорелось несколько свечей у стен. Они давали очень мало света, но я все видел достаточно отчетливо.
Ступая по каменному полу храма, я слышал чей-то шепот. Он был настолько тихим и неразборчивым, что слова были непонятны. Вскоре вместе с шепотом послышались плач и болезненные стоны. Затем как подошва чьих-то кожаных сапог прошагала по камню. Где-то открылась и снова закрылась дверь. Также было слышно течение вод. Всплески и журчание сливались воедино. Но лучше всего было слышно мои собственные шаги, которые, словно набат, разносились по просторному помещению.
Продолжая идти, я с интересом рассматривал все вокруг. Изнутри храм казался гораздо просторнее, чем снаружи. Массивные и грозные изваяния стояли вдоль стен. У их ног мигали красные свечи. Слишком тусклые, чтобы дать достаточно света. Облики у изваяний были абсолютно разными. Плачущая женщина, чьи слезы падали в чашу, которую она держала в руках, мужчина с головой льва, восседающий на троне, черный козел размером с зубра, бледный младенец с мечом, старец, опирающийся на посох. Фигур было много. Очень много, и они продолжались все дальше, уходя во мрак.
«Многоликий, да?», — подумал я, дернув уголком губ.
Дойдя до центра зала, я добрался до источника воды. Чернильно-черный бассейн, освещенный тускло-красными свечами. На борту бассейна сидел бледный на вид мужчина. Трясясь, он с трудом зачерпнул воду из бассейна и выпил, чтобы после поковылять в сторону. В том направлении, в небольшой нише, были расположены лежанки, на которых громоздились старики и вполне молодые люди. Но все они выглядели болезненно. Кто-то едва дышал, а кто-то уже не двигался, будучи, очевидно, мертвым.
Смотря на этих людей, я презрительно поморщился. Все они пришли сюда умирать. Пришли, чтобы уйти из жизни легко. Они перестали бороться, смирившись с собственной смертью.
«Смерти вопреки», — словно внутренняя молитва, отозвалось у меня в голове.
— Валар моргулис, — внезапно прозвучало у меня за спиной.
Я медленно повернулся, чтобы столкнуться с мужчиной, одетым в черно-белую хламиду. Лицо его было скрыто глубоким капюшоном, и виднелись только глаза, отражающие красный огонь свечей.
— Спорное заявление, — ответил я с кривой усмешкой на губах.
— Зачем ты пришел, дважды живущий? — спросил мужчина на валирийском, проигнорировав мое замечание.
— Так меня еще не называли, — ответил я, подходя ближе и становясь прямо напротив жреца. — Вижу, что Многоликому богу известно многое. Я бы даже сказал, что слишком многое.
Я наклонился, чтобы мое лицо было на одном уровне с лицом жреца. На моем лице появился угрожающий оскал. Это был вызов, но жрец никак не ответил на него. Он продолжил молча стоять, ожидая ответа на свой вопрос.
— Интересно, ты или твой бог, — отпрянув от жреца, заговорил я, перейдя на всеобщий, — не находите забавным тот факт, что все в этом говорят на валирийском. Девять Вольных Городов были дочерьми Валирии, Браавос же — бастард, бежавший из дома. Вы народ полукровок, сыновья и дочери рабов, шлюх и воров. Ваши предки прибыли в это убежище, спасаясь от нас. Спасаясь от драконов и гнева своих ненавистных хозяев.
С каждым словом я говорил все громче, отчего мои слова эхом разлетались по просторному храму.
— И тем не менее вы все говорите на валирийском, — продолжил я уже тише, — на языке тех, кого ненавидите. Тебе не кажется это странным?
— Нам не ведома ненависть, — вдруг ответил жрец на всеобщем, чем смог удивить меня. — Как и другие чувства. Поэтому я не считаю это странным. Я утолил твое любопытство?
Мне оставалось только молча кивнуть.
— Теперь и ты утоли мое, убийца Браавоса, — произнес он.
Прежде чем ответить, я уткнул меч в пол перед собой и практически повис на нем. Служитель Многоликого бога никак не отреагировал на мои действия и даже не дернулся при виде весьма грозного оружия.
— Служите мне, — спокойно сказал я.
— Мы служим только Многоликому богу, — моментально последовал ответ от жреца.
— Даже если отказ будет равносилен смерти? — склонив голову набок, спросил я.
— Все люди смертны.
Я недовольно дернул уголком губ. Этого следовало ожидать. Чертовым фанатикам нет смысла угрожать смертью. Но, что еще хуже, я не уверен, что смогу осуществить свои угрозы.
— Контракт, — вздохнув, сказал я, — на неприкосновенность жизни моих потомков, тех, в ком течет хоть капля моей крови.
— Не ты решаешь, кому жить, а кому умирать, — последовал ответ жреца. — Это в руках Многоликого. Мы лишь слуги его, поклявшиеся исполнять волю бога.
Слова, что являлись практически отказом от контракта, подняли волну гнева внутри меня. Потребовался всего миг, чтобы моя рука схватила жреца за шею.
— Ошибаешься, — прорычал я ему в лицо. — Здесь и сейчас именно я решаю, кому жить, а кому умирать. И твоя жизнь сейчас именно в моих руках.
Служитель Многоликого даже не пытался вырваться. Он
