Стивен Эриксон - Сады Луны

— Пора работать, — крикнул Локон.

Калот и Рваная Снасть обернулись. Она задрожала. Семя Луны равномерно вращалось вокруг своей оси последние три года. Сейчас — остановилось. У самой вершины напротив них на небольшом выступе открылась ниша. Проход. Пока ничто не шевельнулось.

— Он знает, — прошептала чародейка.

— И не убегает, — добавил Калот.

Внизу, на первом холме, Высший маг Тайшренн поднялся и развёл руки в стороны. Волна золотого пламени разлилась между его ладонями, а потом покатилась вверх, разрастаясь по пути к Семени Луны. Заклятье врезалось в чёрный камень, и в стороны, а затем вниз посыпались обломки. Смертельный град обрушился на город Крепь и малазанские легионы на равнине.

— Началось, — выдохнул Калот.

Ответом на первую атаку Тайшренна была тишина, если не считать слабого рокота камней, скользивших по черепичным крышам, и далёких криков раненых солдат на равнине. Все взгляды устремились вверх.

Ответ был неожиданным для всех.

Чёрная туча окружила Семя Луны, а затем послышались пронзительные крики. В следующий миг туча проредилась, рассыпалась, и Рваная Снасть поняла, что видит.

Вороны.

Тысячи и тысячи Великих воронов. Они, должно быть, гнездились в расселинах и выбоинах на поверхности Семени. Их карканье стало более явным, обратилось дикой какофонией ярости. Они разлетелись в стороны от Луны, раскинули огромные семифутовые крылья, поймали ветер и вознеслись высоко над городом и равниной.

Страх в сердце Рваной Снасти переплавился в ужас.

Локон хрипло расхохотался и обернулся к ним.

— Это посланцы Луны, коллеги! — В его глазах плясало безумие. — Это птицы-падальщики! — Он отбросил плащ и раскинул руки. — Вообразите себе господина, который может накормить тридцать тысяч Великих воронов!

На уступе возле прохода появилась фигура, она подняла руки, а ветер разметал серебристые волосы на её голове.

«Грива Хаоса. Аномандр Рейк. Властитель чернокожих тисте анди, который видел сто тысяч зим, который пробовал кровь драконов, который правит последними своими соплеменниками, сидя на престоле Печали, в королевстве трагическом и волшебном — королевстве, лишённом своей земли».

Аномандр Рейк казался крохотным на фоне цитадели, почти незаметным на таком расстоянии. Эта иллюзия вскоре рассыпалась. Чародейка ахнула, когда аура его силы хлынула во все стороны — её видно даже на таком расстоянии…

— Откройте свои Пути, — срывающимся голосом приказала Рваная Снасть. — Живо!

Пока Рейк ещё собирался с силами, два шара голубого пламени взлетели с центрального холма. Они врезались в Луну у основания, и цитадель вздрогнула. Тайшренн выпустил ещё одну волну золочёного огня, увенчанную янтарной пеной и красноватыми языками дыма.

Владыка Луны ответил. Чёрная, бурлящая лавина скатилась на первый холм. Высший маг рухнул на колени, но отразил её, хотя холм почернел, когда некротическая сила прокатилась вниз по склонам и окутала ближайшие ряды солдат. Рваная Снасть видела, как плоть полуночи поглотила беспомощных людей, а потом раздался грохот, который отдавался в земле под ногами. Когда плоть растаяла, солдаты остались лежать сгнившими грудами, словно скошенные стебли пшеницы.

Чародейство Куральд Галейн. Старшая магия, Дыхание Хаоса.

Её собственное дыхание участилось, когда Рваная Снасть почувствовала, как в неё устремился Путь Тир. Она придала ему форму, прошептав сплетающие слова, а потом высвободила силу. Калот последовал её примеру, черпая из своего Пути Мокра. Локон погрузился в собственный таинственный источник, и весь отряд вступил в бой.

С этого момента всё смешалось в глазах Рваной Снасти, но какая-то её часть, дрожа на привязи ужаса, продолжала наблюдать за размытыми картинами происходящего.

Мир превратился в оживший кошмар: магия взмывала и впивалась в Семя Луны, магия струилась вниз и губила всё и всех без разбора. Земля вставала на дыбы и устремлялась к небу грохочущими колоннами. Скалы катились по рядам солдат, как горячие камни по снегу. С неба сыпались хлопья пепла и покрывали равно живых и мёртвых. Небо стало бледно-розовым, а солнце за мороком поблекло и превратилось в медный диск.

Она видела, как волна магии пробилась через защиту Локона и разрубила его напополам. В вопле мага звучала скорее ярость, чем боль, но он мгновенно стих, когда болезнетворная сила накатилась на Рваную Снасть. Чародейка чувствовала, как её защита тает под холодной, вопящей волей чар, что стремились уничтожить её. Она покачнулась, отшатнулась — и выдержала только потому, что Калот добавил силу Мокры к её слабеющему щиту. Потом волна прошла мимо и прокатилась слева от них по склону холма.

Рваная Снасть упала на колени. Калот стоял рядом и сплетал вокруг неё слова силы, но не смотрел на Семя Луны, его взгляд впился во что-то внизу, на равнине. Глаза мага широко раскрылись от ужаса.

Рваная Снасть слишком поздно поняла, что происходит. Калот защищал её в ущерб себе. Это было его последним поступком в миг, когда Калот уже видел, как на него накатывается его собственная смерть. Мага окутала вспышка яркого пламени. Сеть защиты вокруг Рваной Снасти внезапно исчезла. Поток трескучего жара от того места, где стоял Калот, повалил её на бок. Чародейка скорее почувствовала, чем услышала собственный крик, и тут рухнули стены отстранённости, рассыпались последние защитные барьеры её души.

Сплюнув пыль и пепел, Рваная Снасть поднялась на ноги и больше уже не атаковала, а только прилагала все силы к тому, чтобы остаться в живых. Где-то у неё в голове отчаянно и настойчиво кричал голос. Калот смотрел на равнину, а не на Семя Луны — он смотрел направо! Локона поразили чары с равнины! Она увидела, что рядом с Ночной Стужей возник демон-кенрилл'ах. С пронзительным хохотом великан разорвал Ночную Стужу на куски. Он уже начал пожирать её останки, когда подоспел Беллурдан. Теломен низко завыл, когда демон полоснул изогнутыми когтями по его груди. Не обращая внимания на раны и хлещущую из них кровь, теломен обхватил ладонями голову демона и раздавил её.

А'Каронис выпускал из своего посоха один сгусток огня за другим, пока Семя Луны почти не скрылось в языках пламени. Потом призрачные крылья льда сомкнулись вокруг низенького, толстого чародея и заморозили его на месте. В следующий миг его фигура рассыпалась в пыль.

Магия неустанно бушевала вокруг Тайшренна, который стоял на коленях на вершине измолотого чарами, почерневшего холма. Но каждую новую волну он отбивал в сторону, и они несли смерть и опустошение войскам на равнине. Громче чародейской бури в воздухе, громче пронзительных криков невидимых за пеплом воронов, громче рокота падающих скал и воплей умирающих и раненых, громче жутких криков демонов, которые набросились на солдат, — громче всего немолчно рокотал напор Высшего мага. Огромные куски камня отрывались от Луны и, объятые пламенем и дымом, падали на Крепь, превращая город в кипящий котёл хаоса и смерти.