Константин Костин - Ксенотанское зерно

"Похож. Похож на дворянина. Наверное, незаконнорожденный сын. Интересно, он сам знает?"

Тут почерпнутые из книг идеи столкнулись со знакомой действительностью. В книгах незаконнорожденный сын, как правило, либо оставался единственным наследником, после чего принимал звание и титул и правил подданными долго и мудро, либо горел желанием вернуть свое положение, для чего сражался с законным наследниками, как один, некрасивыми и трусливыми. В жизни же плоды желания дворянина поразвлечься, трудились теми самыми крестьянами, чаще всего не зная, кто их отец. В лучшем случае, отец устраивал их в свой замок слугами или там конюхами. Признавать их не горел желанием ни один.

"Нет, наверное, все же, простой крестьянин. У дворянина, даже незаконнорожденного, должна быть прирожденная грация, изящные черты лица, наследственное благородство во взгляде…"

Ирма отбросила всплывшую в памяти вереницу чистокровных дворян, не обладавших, ни первым, ни вторым, ни третьим.

"Нет, не дворянин… Руки, истинно крестьянские, большие кисти, мозоли, толстые пальцы… Ноги, босые… Да ни один дворянин, даже незаконнорожденный не станет ходить босиком! Нос… Нос, кстати, вполне правильной формы. Если сравнить его с клубнем, который называет носом барон цу Ротенгрюн… Может, все же дворянин?"

Якоб тем временем не обращал внимания на терзания бедной девушки. Он занимался делом.

Парень высмотрел у дороги, на безопасном расстоянии, подходящую лесину и, с помощью трофейного кинжала выстрогал корявую, но замену сломанному в памятной схватке у въезда в лес борту телеги. Пробежался вдоль дороги, подбирая засохшие сучья: у дороги были оборудованы места, где можно безопасно переночевать, но там наверняка все дрова собраны, а мерзнуть всю ночь не хочется.

Якоб спокойно работал, и одновременно думал. Работа руками не мешает голове.

"Дворянка, зелень красная! Вся ее сила — только в звании, а корчит из себя… Как же, обидел ее знакомого, как я посмел. А я еще разговаривал с ней, как с человеком. Надо было оставить ее слугам Короля. Сейчас бы ехал себе спокойно"

Подумав, Якоб пришел к выводу, что не оставил бы. Все существо было против того, чтобы отдать на съедение нечисти живого человека.

"Значит, когда выедем из леса, тут же оставлю ее. В ближайшем же трактире. Можно подумать, она меня к себе цепью приковала. Проснусь пораньше — только меня и видели. Посмотрим, как она без меня до столицы доберется, черно-сине-красная… Что она без меня вообще сможет сделать? Дворяне без крестьян — вообще ничего не смогут. Умрут с голода. Откуда у дворян еда? От крестьян. Откуда деньги? От крестьян. Откуда солдаты в войске? Крестьяне. Крестьяне без дворян проживут, а вот дворяне без крестьян — нет. Так кто из нас важнее?"

Якоб бросил быстрый взгляд за спину. Девчонка куталась в куртку и бросала в него жалобные взгляды. Парню даже стало ее жалко.

"Ладно, помогу добраться до столицы, так уж и быть. Помеха небольшая, вроде мухи надоедливой: только жужжит, но вреда никакого. Правда, за ней охотятся слуги Грибного Короля и можно нарваться на большие неприятности. Так и что?

У Якоба было еще одно соображение: слуги Короля соврали, что хотят отвезти девчонку в столицу. Значит, в столице у них могущественный враг и они предположили, что Ирма едет к нему. Так? А кто у нас в столице достаточно могущественен, чтобы быть врагом Грибного Короля? А пожалуй что и наш король, генерал Нец. Значит, если отвезти девчонку к королю — а она, похоже, к нему и собирается — то этим будут подбиты сразу три утки.

Во-первых, Грибной Король останется без добычи.

Во-вторых, будет устроена изрядная пакость дворянам, как слугам Короля, так и тем, кто хочет вернуть Ирму мужу. А какой же крестьянин откажется втихую сделать гадость?

В-третьих, и в-главных, будет оказана помощь королю.

Насколько крестьяне терпеть не могли дворян, настолько любили короля.

Генерал Вальтер Нец стал королем десять лет назад, в тот момент, когда прервалась Новая династия королей. Самые влиятельные семьи королевства увлеченно спорили, у кого больше заслуг и древнее род, чтобы доказать свое право на трон, а корону подобрал полководец, получивший дворянское звание и титул герцога после череды побед. Поговаривали даже, что он был чуть ли не крестьянином, что только добавляло ему любви простолюдинов. Они даже называли короля вместе с его воинским званием — король генерал Нец — говоря, что королей было много, а генерал Нец — один.

Дворяне же нового короля терпеть не могли. И за то, что он был выскочкой, и за то, что те, кто выступал против него открыто, как правило, страдали от разнообразных случайностей. То засуха на полях в родовом владении, то река разольется не так и не там и смоет пару деревень, то дочки рожают неизвестно от кого. В худшем же случае, противники короля гибли от несчастных случаев. За это дворяне славили короля колдуном, крестьяне же считали, что эти слухи от зависти, а королю просто везет. Почему бы и нет?

Любовь крестьян к королю служила для дворян лишним доказательством тупости простолюдинов, а также ясным свидетельством того, что самим богом крестьянам уготована судьба беспрекословных рабов. Что это вообще за глупость: любить власть? Ни один настоящий свободный человек — коими дворяне считали исключительно себя — не будет не то что любить, просто уважать власть над собой. Истинная свобода, по мнению дворян, как раз в том и заключалась, чтобы делать все, что тебе хочется. Поэтому дворяне — свободные люди, а крестьяне — рабы.

Правда, когда крестьяне начинали вести себя так, как им хочется — например, поднимали восстание, требуя той самой священной свободы — дворяне почему-то отказывались со слезами на глазах признать крестьян равными себе. В таких случаях дворяне жестко подавляли волнения, заявляю, что рабы должны знать свое место, а не пытаться подняться до уровня свободных людей.

На самом деле, король генерал Нец тоже не был таким уж поборником справедливости. Налоги и поборы с крестьян не снизились, а даже как бы не увеличились. И разбойники по прежнему орудовали в лесах. Нечисть никуда не исчезла. В реках не потекло молоко, и берега не стали кисельными.

Жить не стало лучше, но жить стало легче. Больше порядка стало.

Поэтому-то крестьяне, помнившие лихую разбойничью вольницу Новой династии, когда налеты шаек на городки было обычным делом, любой, отъехавший от деревни на пару миль, мог уже считать себя ограбленным, по стране носились туда-сюда дворянские дружины, отличавшиеся от разбойников только титулом предводителя, добавлявшие суматохи и беспорядка солдаты соседних стран, и вздохнули свободнее, когда железная рука генерала Неца разогнала все это счастье.