Вера Камша - Довод Королей

Сандер благодарно улыбнулся брату. Спасибо Жаклин за то, что из-за нее Филипп вновь стал самим собой, великодушным и умевшим радоваться за других. Не было ни ссоры, ни гнева, только искреннее пожелание счастья. Один брат у него все же остался. Но была и проклятая, предательская мысль, которую Александр постарался загнать как можно дальше. Ведь признайся он вовремя в своей любви к Даро, Филипп точно так же понял бы и порадовался. Он испугался призрака и потерял счастье.

Бедная Жаклин со своими гаданиями и сонетами! Он постарается стать своей герцогине хорошим мужем, постарается выбросить из головы любовь, которую, как он теперь понял, загубил собственными руками.

2887 год от В.И.

19-й день месяца Звездного Вихря.

Мирия. Кер-Эрасти

Мирия влюбилась в Артура Бэррота, а красавец-рыцарь был в восторге от Мирии, тестя, жены и всего сущего. Артур был влюблен и счастлив, он любил весь мир, а вот Даро этот мир ненавидела. Она терпела все – и заполненные никчемными праздниками дни, и бурные, изматывающие ночи, когда после приступа страсти ее охватывало холодное, безнадежное отвращение к самой себе. Единственное, что ее утешало: ребенка от Артура у нее не будет.

Благодаря хитрости Артура она сошла за девственницу, никому и в голову не пришло, что она привезла из Мальвани средство, врученное ей Мирандой, посоветовавшей не обзаводиться третьим ребенком до венчания. Его хватит надолго, а потом она добудет еще. Может быть, Артур разведется с бесплодной женой, и ее оставят в покое. Раньше Даро никого не ненавидела, даже Дафну. Сейчас ее переполняла ненависть к тем, кто разлучил ее с Александром. Ко всем, хотя во всем виновата она сама. Она не послушалась Миранду и настояла на отъезде. Останься она в Малве до осени, все было бы иначе...

Молодая женщина вздохнула и позволила служанкам заняться своими косами. Увязавшаяся с молодыми графиня Бэррот настаивала, чтобы жена ее распрекрасного Артура всегда была нарядной, и приставленная к Даро остроносая камеристка исполняла указания свекрови с величайшим тщанием. Даро было все равно, но время, которое занимал туалет, принадлежало лишь ей. Она могла молчать и думать о своем, пока проворные жилистые руки Розины колдовали над ее волосами. Все утверждали, что Даро еще больше похорошела, может, и так. Бледность ей шла, хотя они не видели ее в Малве с Александром. Тогда она и впрямь была красивой, потому что любила и была счастлива.

– Милая, – свекровь подкралась, как кошка, – я к тебе с хорошей новостью, такой хорошей, что не стала ждать, когда ты выйдешь. Ты немедленно должна написать Жаклин ре Фло, вернее, Жаклин ре Эстре... Да, да, монсигнор женился на дочери Короля Королей, это такая красивая история.

– Как женился? – дрогнувшим голосом переспросила Даро, но Гертруда не отличалась наблюдательностью.

– Я получила письмо от графа Антуана (так толстуха предпочитала называть своего приторного супруга), пока Розина заканчивает, я тебе его прочитаю, а потом мы вместе подумаем над ответом и подарками. Бедная Жаклин, она такая невзрачная, но для них обоих этот брак – удача во всех отношениях. Ну, слушай...

«Эта осень оказалась на редкость обильной на хорошие новости. Не успели мы проводить наших голубков, как их примеру последовал монсигнор Эстре, до недавнего времени успешно избегавший уз брака. Сказать, что его женитьба всех удивила, значит ничего не сказать. Королева и Ларрэн рвут и мечут, но Его Величество, похоже, искренне рад и поздравил молодых с присущим ему размахом, увидев в этом возможность отблагодарить брата за одержанные им победы и присоединение Набота и Лидды. Я мог бы предложить тебе, дражайшая Гертруда, угадать имя невесты, но это было бы бесчестно с моей стороны, так как бедняжка исчезла полтора года назад, и лично я почитал ее мертвой. Речь идет о Жаклин ре Фло, или, если угодно, Жаклин Лумэн. Где она скрывалась или же ее прятали, никому не известно, но в одно прекрасное утро герцог представил ее ко двору как свою супругу.

Их венчание было тайным и скоропалительным, но оспорить его нельзя, так как свершил таинство сам кардинал. Новобрачная выглядит ужасно бледной и худой, но наши дамы полагают, что воздух Эстре пойдет ей на пользу. Трудно сказать, чем руководствовался Александр Тагэре, выбирая невесту, но все сходятся на том, что он отхватил лакомый кусок. Жаклин – одна из самых богатых наследниц Арции, к тому же многие нобили продолжают чтить ее отца, так что ее союз с братом короля укрепляет мир и, между нами, еще больше поднимает Эстре в чужих глазах.

Разумеется, столица полна слухов о том, как герцог нашел и спас свою суженую, не берусь судить об их правдивости, но история, без сомнения, весьма загадочная, а правду, как мне кажется, знают лишь четверо. Сам Александр, Жаклин, Евгений и брат нашей дорогой невестки, принимавший участие в этом приключении и бывший другом жениха. Думаю, нужно, чтобы наши молодые...»

Письмо было длинным, а потом сигнора Бэррот делилась своими собственными соображениями о Жаклин, Александре и Короле Королей, но Даро не слушала, хотя и кивала в нужных местах. А перед глазами у нее стоял Сандер с другой женщиной. Она прекрасно помнила эту Жаклин – худую, нескладную, длиннолицую, похожую на испуганного жеребенка. Рито из жалости сделал ее Звездой Турнира, а Сандер своей женой. Из жалости и от отчаянья, потому что влюбиться в такую нельзя. Теперь эта некрасивая девушка заняла место Даро если не в сердце, то в постели человека, без которого для молодой женщины не было ни звезд, ни солнца, ни цветов.

Гертруда прервала свой бесконечный монолог и критически оглядела невестку.

– К этому платью нужно надеть берилловую диадему. Ты будешь ослепительна. Знаешь, я почти рада, что вы с Артуром не присутствовали на свадьбе. Вы, дети мои, слишком красивая пара, а Жаклин такая серенькая, а монсигнор... Нет, в нем, безусловно, есть и благородство, и сила, у него очень хорошее лицо. Про глаза я не говорю, в них утонуть можно, но все же... Ты, как женщина, должна меня понять.

Но Даро не понимала, вернее, понимала совсем другое. Картинная красота Артура ее не трогала, а Александр... Она знала и помнила каждую черточку его лица, а теперь он связан с другой на горе и радость. Так же, как и она.

Ночью, когда все письма были написаны, подарки выбраны, а уставший Артур уснул с чувством выполненного супружеского долга, Даро выбралась из огромной постели и, кое-как одевшись, вышла на балкон. Для Кер-Эрасти было холодно, даже очень, но в Мальвани она привыкла к настоящим морозам, так что мягкая мирийская зима казалась ей почти осенью. Какое-то время виконтесса Барре бездумно глядела в звездное небо, пока память не вернула молодую женщину в самый страшный день ее жизни.