Гидеон (СИ) - Генрих Эдуардович Маринычев
Зомби глухо рыкнул от боли, и, фыркнув на меня, стал обходить преграду. Но с его медлительностью это все равно, что топтаться на месте.
— Ла-тарра-ка-ша! — Второй снаряд сломал монстру нос и выбил один глаз. Зомби рыкнул снова, сделал шаг вперед, но зацепившись за щит, с шумом рухнул на землю.
Голова монстра оказалась прижатой к черной земле. Для меня это был шанс, и я был бы глуп, если бы им не воспользовался.
— Ла-тарра-на! — быстро произнес я. Из земли, из того места, где лежала, озадаченно вращая глазами, седая голова, вылез каменный шип. Вжух — и голова монстра оказалась нанизанной на него, как кусок сыра на острый нож. Больше колдовать мне уже не пришлось — пару раз дернув своими ногами, мертвяк, наконец, застыл. И на этот раз уже — навсегда.
Полная победа!
— А это и правда, совсем не сложно, — расхохотался я, давая волю чувствам. Моя радость рвалась наружу. Я победил! Я не сбежал! Я использовал свою магию и поборол врага! Я — настоящий маг!
— Несложно! Это потому, что против тебя была только слабая нежить. Да и ты сам был готов к сраженью, — раздался из-за плеча раздраженный голос. — Но если бы врагов было больше, если бы они были лучше вооружены, и если бы застали тебя в врасплох, то исход мог бы быть другим.
Ну вот, бывают же люди! Нет, чтобы порадоваться за меня. Нет, чтобы приободрить. Нет — им надо вынуть тебя из чистой и светлой бани и мокнуть головой в грязную вонючую лужу.
— Но с земляным шитом ты хорошо учудил, — неожиданно расщедрился он. — Сам придумал, или вычитал в одной из своих книг?
Само собой, мне хотелось присвоить славу себе. Но, увы…
— Про это я вычитал в книге, — признался я Ленье. — Был там один герой, что мог…
Но Ленье махнул рукой, и я не стал рассказывать.
— А сам-то ты как? — спросил я его, хотя уже знал ответ.
— Не получилось, — мрачно ответил он. — Ты говорил, что мой страх нужно перебить чем-то важным. Я думал о своем роде. Я думал об обязанностях. Но ничего не вышло.
— Значит надо подумать о чем-нибудь другом. Подумай о чем-то еще, что очень для тебя важно. Верь в себя и у тебя точно все получится, — стал убеждать я его.
— Ты в этом уверен?
— Ага. Как и в том, что нельзя падать духом на пути к мечте!
За следующую дюжину дней мы получили еще четыре задания. Два из них я взял на себя, а два других выполнил вместо благородного. Иногда выполнять задания оказывалось просто, а иногда — не очень. Один раз мы проморгали появление нежити, и мне пришлось отражать атаку наобум, впопыхах, совсем не подготовившись. Получилось, честно признать, не очень. Во второй раз мы встретились с нежитью у небольшого ручья, и враг просто не смог подойти ко мне, постоянно поскальзываясь на мокрой от влаги земле. С этими врагами я справился легче легкого, что неимоверно порадовало. В третий раз я принял бой в самой чаще леса, и в тот раз я чуть не проиграл, потому что мои снаряды чаще попадали в ветви и деревья, чем достигали врага. В четвертый раз врагов оказалось шестеро. Тогда тоже пришлось несладко. Но я справился. С трудом, но все же справился.
Но, в общем — мы побеждали. Точнее — побеждал я, а вот Ленье каждый раз возвращался обратно ни с чем, со своей бедою.
А еще у меня появилась некая обида. Ведь, что получалось? А получалось то, что, принимая на себя выполнение задания, я делал работу за нас обоих — за себя и за благородного. Я рисковал собой, а синяя печать на грамоту доставалась Ленье.
Я это видел. И Ленье это видел. Но поскольку это нужно для дела, я закрывал на это глаза. Раз надо потерпеть, значит, надо. Но, как оказалось, Ленье так же делал вид, что все идет хорошо. Что так и должно быть. Что рисковать за него это моя обязанность.
Нет — я за свои старания ничего не требовал. Но я все равно надеялся, что Ленье за мои труды хоть как-то меня отблагодарит. Хоть как-то. Хоть чем-то. Например, он мог бы сводить меня в харчевню и накормить едой. Я же столько раз своей жизнью рисковал. Но, нет — такое ему и в голову не пришло. Ну, хорошо, пусть не полноценный обед. Но он мог, по крайней мере, накормить меня своей вкусной, дивно пахнущей, мягкой бужениной. Или угостить дорогим, ароматным вином. Что ему это стоило? Но и это ему в голову так же не приходило. На худой конец он мог хотя бы ослабить правила проживанья в своем жилище. Например, разрешит брать его посуду или реже мыться. Но и этого так же не произошло.
Но в один из дней, когда мое терпение уже было почти на исходе, я все-таки понял, как получить желаемое. Как получить хоть толику благодарности. Это можно было сделать через разговоры. Да, да — через самые обычные ежедневные разговоры. Благородный много чего знал, и имел широкое представление о самых разных вещах. Да — он не всякий раз хотел со мной разговаривать. И не всякий раз отвечал на мои вопросы. Но, если он отвечал, то его ответы, а точнее, знания, которыми он делился, были для меня почти что бесценны.
Все началось с ответа на один простой вопрос.
— Слушай, Ленье, — обратился я к нему, когда мы, возвращаясь с восточного леса, проходили мимо квартала богатых горожан.
— Чего тебе, Гидеон? — спросил он меня недовольно.
— Ты же учился магии в столице королевства.
— Само собой. И что? — сухо ответил он
— Наверняка там учились лишь знатные и богатые.
— Само собой. — Ленье с кислой улыбкой взглянул на крыши особняков, скрытые высокими каменными заборами. — И что?
— А чем отличается ваше обученье от нашего? — задал я вопрос.
— Да почти ничем, — сразу ответил он. — Нас, как и вас, учили устройству нашего королевства.
— Ага.
— Нас учили уважать короля, герцогов и графов.
— Учили истории магии, и сути заклинаний.
— То есть, и нас и вас, учили одинокого?
— Само собой. Только условия у нас были куда лучше. У каждого из нас были свои кельи и свои кровати. Еда нам шла прямо с рынков столицы. Нам разрешали водить гостей. И книг мы, само собой, тоже не переписывали.
Да, он прав —
