Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
Не знал Дывина, что Ленчиц Белый лежал в своем ложе тяжело больной, очень редко приходя в сознание. Его сын пробился к Пестователю, и никто, кроме старого повелителя не имел права принимать решение о сдаче града или о каких-либо переговорах с осаждавшими. Верховный военачальник Длинноголовых, Долята, неоднократно спрашивал у старого князя, что ему делать, но ответа не получал, и потому все так же требовал защищать град. А ведь когда ночью с валов были видны сотни костров, разожженных с двух сторон от града, днем же можно было видеть сотни шалашей из лозы в которых эсты прятались от холода, практически все защитники были уверены, что с эстами необходимо договариваться. Не хватало лишь согласия старого повелителя.
Тем временем, разгулялась метель. Снег валил три дня, и в это время эсты и не пытались атаковать защитников, прячась от холода у костров, которые постоянно раскидывал ветер и засыпал снег. Когда же выглянуло солнце, Дывина приказал разделить силы эстов. Часть из них, вместе с пленными и скотиной, должна была отправиться в обратный путь; вторая же часть должна была оставаться под градом и осаждать его. Дывина опасался того, что снег и мороз могут уменьшить его добычу, что многие пленные умрут, что падет скотина в дальнем пути в страну эстов. Так что из окрестных вёсок собрали возы и приделали к ним полозья. На эти возы посадили взятых в неволю женщин и детей. Попавшие в неволю мужчины должны были брести пешком вместе со стадами скотины и лошадьми.
Вскоре главный военачальник Долята выявил к своей радости, что костров вокруг града горит теперь вполовину меньше; он тут же сообщил об этом старому князю, который как раз пришел в себя.
— Нехорошо я поступил, — пробормотал Ленчиц Белый, — союзничая с убившим отца Караком и Крылатыми, поскольку теперь вот сами должны противостоять эстам. Но, возможно, еще хуже поступил я, соглашаясь на то, чтобы мой последний сын отправился к Пестователю и отдался ему в пестование. Эсты уничтожат наш край, но ведь когда-нибудь уйдут. А вот захочет ли уйти Пестователь?
У ложа больного старца стояли на коленях две его красивые юные дочери, они тут же завыли. Сами то они были княжнами и много наслушались о лестках, которые ненавидели властителей и убивали князей и богачей. Девицы боялись за собственные жизни.
Долята положил ладонь на рукоять своего меча.
— Клянусь тебе, княже, что если Пестователь победит эстов, отдам ему в качестве награды нашу сокровищницу, но в град не впущу. Пускай уходит отсюда богатым.
Болезненный старец приподнялся в своем ложе на локте и хрипло спросил:
— Не знает ли кто из вас, что это означает: отдаться в пестование? Что скрывается в этом странном слове? Жизнь и воля? Смерть либо неволя?
— Не ведаю того, господин, — ответил на это Долята. — Ходят лишь слухи, что для одних это слово означает свободу, а для других — смерть и неволю.
После того старец вновь начал бредить и потерял сознание. А уже утром с валов града видели Долята и княжеские дочки, как небольшой отряд одетых в белые плащи воинов во главе с Ленчицем Малым ударил на лагерь эстов, пытаясь пробиться в град. Эсты никак этого не ожидали и, прежде чем успели добраться до своих лошадей и выстроиться для обороны, ужасную резню устроил среди них Ленчиц Малый с пятью десятками лестков, которых получил от Пестователя. Ржание лошадей и крики убиваемых доносились до ушей защитников града. Лестки были лучше обучены и вооружены, чем эсты, потому-то, хотя здесь было более тысячи эстов, лишь пятнадцать лестков пало в бою, всем остальным же удалось добраться до врат града, которые тут же открылись перед ними и дали безопасное укрытие.
— Пестователь вскоре будет тут со своими силами! — воскликнул Ленчиц Малый прежде чем, по причине раны, свалился с коня.
Им занялись его сестры, так как Доляте с другими защитниками, а так же прибывшим с помощью лесткам пришлось защищать град. Разъяренные эсты начали неожиданное наступление на валы. Им даже удалось прорваться через палисады, частоколы и замерзшие, засыпанные снегом крепостные рвы. На крутых валах разыгралась необыкновенно кровавая и ожесточенная битва, которая длилась до самого вечера. Только не удалось эстам взять град, ну а на следующий день они отдыхали после боя. На третий день они выслали послов под врата и за то, что откажутся от осады, потребовали высокий выкуп. Дывина же — увидав Ленчица Малого во главе лестков — перепугался, что Длинноголовые отбросили давние союзы и договорились с Пестователем, что означало: в любой момент лагерь эстов может быть атакован полянами.
Три дня продолжались не кончающиеся споры относительно размера выкупа за то, что эсты откажутся от осады и уйдут от стен града. Дывина чувствовал, что в этом затягивании кроется какой-то подвох, вот только без выкупа отступить от града не мог, поскольку этому противились жадные добычи вожди союзных с ним помезан и галиндов, сам же он был только лишь вождем сасинов и только лишь на время войны ему поверили командование над всеми силами эстов.
И вот пришел такой момент, когда в лагере эстов на горизонте с севера увидали огромную, будто лес, армию Пестователя. Четыреста лестков в белых плащах и на лошадях приблизились и постепенно окружали с боков лагерь эстов, в котором стояли одни шалаши. Но они не атаковали, как ожидал того Дывина, но выстроенные боевыми порядками
