Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий

встать под его знамя по первому же требованию; да еще более четырех сотен щитников, сорок возов с харчем для людей и кормом для коней, вот он всех и учел; а в качестве военачальника этой армии, которая должна была помочь Зифике, Пестователь назначил Ольта Повалу, поскольку тот уже вырос, и было ему целых шестнадцать лет, и, воспитывая парня, Даго весьма юношу полюбил. Дал он юноше плащ воеводы, назначил под его командование две сотни лестков и две сотни щитников, сорок возов с едой и кормом для лошадей и послал в Плоцк, приказав, однако, чтобы Ольт не подчинялся Зифике, но сохранял самостоятельность и действовал так, как может подсказать ему разум воеводы. Конечно же, Пестователь мог сам отправиться в Мазовию со всеми своими силами и лично вызвать на помощь армии Авданца и Палуки, только это не казалось ему необходимым, к тому же не желал он делать Зифику такой уверенной в себе и в своем расположении к ней. Иьо с какого-то времени стали доходить до него странные вести — а приносили их люди Спицимира — будто бы Зифика все время вооружает и увеличивает число своих савроматских воинов. Что нет у нее никакого постоянного любовника, что забавляется она с молоденькими парнями, а затем их втайне убивает, не вызывая этим каких-либо протестов со стороны подданных, поскольку так всегда поступали Дикие Женщины. Но не это заставляло Даго сохранять осторожность, поскольку плевать ему было на похотливые поступки госпожи Мазовии. Быть осторожным его заставлял факт, что Зифика все так же оставалась его женой, хотя у него уже имелась другая, Гедания, сейчас уже на четвертом месяце беременности. Зифика не скрыла перед кем-то своих мыслей — тут же подхваченных Спицимиром и переданных Пестователю — что когда силы ее станут больше, она заставит Даго признать Кира своим первородным сыном и наследником.

Именно так обстояли дела, когда в пору празднования зимнего солнцестояния прибыл в Гнездо воин на покрытом пеной коне, стражам у ворот твердыни он сообщил, что сам он — младший сын седого Ленчица и просит встречи с Пестователем. Получив такое разрешение, на подкашивающихся от усталости ногах подошел юноша к трону Пестователя и Гедании, где упал на колени.

— Господин мой и Пестователь, — сказал он слабым голосом. — Окружены мы в граде Ленчице тысячами эстов, которые грабят край. Град наш казался нам способным выдержать осаду, поскольку со всех сторон окружают его топи и болота. Только сильные морозы сковали землю, и враг теперь имеет с двух сторон доступ к валам. Не сможем мы защититься, если не придешь ты к нам с помощью. Об этом просит тебя мой отец, старый Ленчиц, прозванный Белым, наш князь и повелитель.

Даго внимательно присматривался к посланцу, который был самым младщим сыном Ленчица Белого. По сути своей, их верно называли Длинноголовым Людьми, поскольку их повелители и значительные люди — по обычаю гуннов, что сохранился у них — удлиняли своим новорожденным головы, накладывая на них железные обручи. И как раз такой вот молодой человек, с усами, но со странно вытянутой головой, стоял сейчас на коленях перед троном Пестователя.

— Как тебя зовут? — спросил его Даго.

— Я ношу имя Ленчиц Малый, так как я самый младший из братьев. Только вот братья мои, господин мой, погибли в сражениях с эстами. Остались только я и мой отец, замкнутый в граде и осажденный эстами.

Тут отозвался стоящий за троном Херим, который был не только великим Канцлером, но еще и получил от Даго титул Великого Казначея:

— Вы заключили мирный союз с Крылатыми Людьми, а еще с князем Караком и Лже-Хельгундой. Почему ты не направился за помощью к ним?

— Повелителю Крылатых Людей, князю Серадзу, по причине отсутствия денег пришлось распустить большинство своих воинов. Воевода в Витляндии, Ящолт, принял суда с зерном, воском и шкурами, а так же с другим добром, но до сей поры не заплатил того, что должен. Попрошу у тебя замолвить за нас слово перед Ящолтом, чтобы не тянул он с оплатой.

Даго кивнул.

— Нехорошо поступает мой воевода Ящолт, и вскоре я проясню это дело.

Только вот правда была такова, что это сам Даго приказал Ящолту не платить надлежащего за товары Крылатым Людям, поскольку соль они покупали не в Гнезде, но у Карака. Для того ведь и захватил он Витляндию, чтобы теперь неравно делить оплату за товары и указывать соседям, как тем жить.

И вновь отозвался Херим:

— Странно звучат слова твои, Ленчиц Малый. Твой отец, князь Ленчиц Белый, повелитель очень даже могущественный. Вы сидите на землях, истекающих молодом и медом. В течение многих лет князь Гедан высылал вам множество золота. Даже мы, народ полян, опасались вас и никогда в ваши стороны походами не ходили, хотя тем же языком, что и мы, вы пользуетесь, как будто вы и сами поляне. А теперь боитесь эстов?

— Все это по вине нашего отца, седого Ленчица Белого. Всегда окружали его уважение и любовь его сыновей, равно как и наше послушание. Только он сильно постарел, забросил укреплять грады, забыл военное умение, новых военачальников не назначал, воинов посылал по домам, чтобы облегчить кметям выплату дани. Неоднократно уговаривали нас, чтоб мы убили отца, оставшуюся после него власть поверили старшему из братьев, Ленчицу Большому, вот только отцеубийство — дело отвратительное.

И сказал Даго:

— Правду молвит сей юноша. Воистину, нет более отвратительного дело, чем отцеубийство. Потому столь отвратительным кажется мне князь Карак.

Голос взяла и Гедания, которая сидела на втором троне, вся в парче, в пурпурном плаще, с золотой лентой на русых волосах. Она была бледнее обычного, ее живот уже выдавался вперед.

— Благородно говоришь, молодой человек. Нет ничего более прекрасного, чем любовь сына к отцу, а также дочери к отцу. Я любила собственного отца, князя Гедана, уважала его и всегда была ему послушна. Но знаешь ли ты, что означает отдаться в наше пестование?

— Да, госпожа. С этих пор мы будем идти на битву с вашими воинами, принимать ваших сборщиков и платить постоянные дани.

— Так желаешь ли ты отдаться нам в пестование? — спросил Даго.

— Да, господин.

— Тогда вложи свои ладони в мои ладони, а голову свою покрой краем моего плаща, — торжественно приказал Даго.

И когда церемония эта была завершена, юношу провели в комнату, его накормили и напоили, позволили отдохнуть. В это время Пестователь приказал созвать в Гнездо всех лестков и подготовить в дорогу сто возов с едой для людей и