Светлана Крушина - Хроники империи, или История одного императора

— Я с удовольствием останусь, — и искренне добавила: — И вовсе никакой вы не сумасшедший, что вы опять плетете…

Данные разведки не обманывали. В Северной действительно стоял смешанный гарнизон, состоящий из наемников и регулярных войск. Отличить одних солдат от других не составляло труда; в этом Марк удостоверился во время первого же допроса.

В большом зале, куда его привели, собралось весьма пестрое общество из рядовых, младших и старших офицеров, всего человек сорок. Наемники держались вульгарно, независимо и довольно нагло, даже простые солдаты, не говоря уже о десятниках. Лишь их капитан обладал редкостно аристократичной внешностью и держался соответственно. При случае он мог бы, пожалуй, даже сойти за незаконного отпрыска какой-нибудь знатной фамилии, а может, даже и являлся таковым. Что до медейских старших офицеров, то уж они, вне всякого сомнения, все были дворянами.

Марка усадили на стул посреди зала; по обе стороны от него встали два парня в доспехах и при оружии.

— Приступим, — проговорил один из медейских сотников, восседавший в огромном кресле из черного дерева; он возглавлял собрание. У него было длинное надменное лицо и воспаленные злые глаза. — Давайте для начала разберемся с пленником. Говоря откровенно, я вообще не понимаю, зачем он нам нужен. Господин Изола, кажется, его привел кто-то из ваших людей?

Вместо Изолы со своего места поднялся синеглазый Пес. Выглядел он неважно: лицо осунулось, под глазами залегли тени; под небрежно распахнутой на груди старой рубахой виднелась повязка.

— Я его привел, — сказал он негромко и глухо.

— Могу я поинтересоваться, чем вы руководствовались? Приказа брать пленных не было.

— Не было. Но этот человек будет нам полезен.

— Чем же? — надменно спросил офицер.

— Спросите, как его зовут.

Медейцы нахмурились, кое-кто из наемников — тоже. Им явно не нравилось дерзкое поведение Пса.

— Ваше имя? — повернулся к Марку офицер, ведущий допрос.

— Марк Сантос, — разумеется, Марк был не так глуп, чтобы называть свою настоящую фамилию.

— Ваше звание?

— Я адъютант дюка Антресса.

— Ложь! — вмешался Пес, глаза его сверкнули яростной синевой… и тут Марк наконец его вспомнил.

О Борон, загадочный бог! Кто мог знать, подумал Марк, что мне придется когда-нибудь говорить с мертвецом.

Теперь он понял, что мешало ему узнать Пса раньше: черная косынка на его коротко остриженной голове. Тогда, четыре года назад, северянин щеголял роскошной белой шевелюрой до лопаток.

— Твое имя не Сантос, — продолжал Пес яростно, — и даже если ты впрямь адъютант, в чем я сильно сомневаюсь, то ты не говоришь всего.

Марк улыбнулся, хотя внутри у него все перевернулось. О боги, откуда такая ненависть? Ведь он же пытался спасти этого человека четыре года назад!.. Впрочем, приглядевшись получше и вспомнив молодое лицо, спокойный глуховатый голос и бесстрастный взгляд, Марк понял. Полгода пыток, четыре года заключения в подземелье — этот человек много выстрадал, прежде чем превратиться в резкого, злого, пылающего ненавистью наемника. Разумеется, он ненавидит всех, кто мучил его — а Марк, как ни крути, по большому счету был одним из этих людей.

— На чем основаны твои утверждения? — неприятным голосом заговорил командир наемников Изола. — Может быть, ты знаешь его настоящее имя?

— Знаю, — заявил Пес. — Его имя Марк Данис, и он — сын императора Касот.

По зале прошел изумленный ропот. Все заговорили разом. Молчали лишь Пес и Марк, неотрывно глядя друг на друга, и между ними происходил свой, беззвучный диалог. "Теперь ты узнал меня, принц?" — «Да». — "Не рассчитывай на мое милосердие". — "Как скажешь. Но ничто не заставит меня признать твою правоту". — «Увидим».

— Тихо! — надменный медейский офицер встал и поднял руку, призывая к тишине. — Тихо! — он повернулся к Марку. — Он говорит правду?

— У ваших людей богатая фантазия, — отозвался тот спокойно.

— Чем ты докажешь свои слова, наемник?

— Доказательств достаточно среди тех документов, которые я принес из лагеря, — снова встал Пес. — Вы их видели?

— Я видел, — сказал Изола. — Ничего особенного среди них нет.

— Как — ничего? А карты? Депеши?

— Если этот человек — адъютант командующего, — холодно проговорил медейский сотник, — то нет ничего удивительного, что при нем находились подобные документы.

— Вы не верите мне? — очень тихо проговорил Пес, чье побледневшее лицо подергивала судорога. — Так выведите этого человека на стену и предложите касотцами любую сделку! Вы увидите, что будет.

— А что будет? — влез в разговор Хаген, которого Марк до сих пор не замечал. — Касотские собаки осмеют нас, когда мы начнет похваляться тем, что взяли в заложники мальчишку-адъютанта. Верить тебе, Пес, все равно, что верить осеннему ветру — никогда нельзя быть уверенным, что взбредет в твою больную башку.

— Кроме того, — добавил Изола, — ты так и не объяснил нам, откуда тебе известно имя и статус пленника.

Марк снова почувствовал на себе горячечный и безумный взгляд Пса, которого он когда-то знал под именем Грэма Соло из Наи. Глаза наинца лихорадочно блестели, он явно был не в себе. Уж верно, не зря Хаген упомянул про его "больную башку". Кажется, он и впрямь нездоров.

— У тебя горячка, наинец, — тихо сказал Марк.

— Отправляйтесь вы все к Борону! — зарычал вдруг Пес и странно дернул головой, как будто откидывал за спину роскошную гриву волос. — Что я буду вам доказывать?! Делайте, что хотите!

Стремительным шагом он двинулся к выходу; яростный крик Изолы: "Стоять!" застал его уже за дверью, которой он от души шарахнул об косяк. Ну и дисциплинка! еще раз подивился Марк.

Налившийся кровью Изола меж тем отдавал своим парням распоряжение немедленно последовать за Псом и препроводить его в карцер, чтобы охолонул. Хаген и еще двое парней поднялись с мест и ушли.

— Распустили вы своих людей, Изола, — сквозь зубы проговорил надменный медеец, и капитан наемников ответил ему злобным взглядом. Вид у него был измученный — как видно, довели до ручки собственные подчиненные.

— Продолжим, — сказал надменный медеец, не дождавшись ответа, и повернулся к Марку.

Последовал ряд вопросов, хорошо знакомый Марку. Их формулировка и порядок были, кажется, стандартными в армиях всех королевств; тысячу раз их повторяли на допросах, где приходилось присутствовать Марку. Вообще, все допросы были похожи между собой, различаясь лишь степенью грубости ведущих их людей. Медейцы держались довольно вежливо, даже будучи не до конца уверенными в статусе своего пленника. Привыкнув к рукоприкладству и считая его неотъемлемой частью допросов, Марк ожидал побоев, но его и пальцем никто не коснулся. Правда, и он не дерзил и отвечал охотно, о чем бы его ни спросили. Он сделал вывод, что медейцы не слишком внимательно читали — или вовсе не читали — документы из доставленной Псом сумки, иначе бОльшую часть вопросов они опустили бы, почерпнув информацию из официальных бумаг. Но Марку это было на руку — он мог отвечать без зазрения совести, зная, что не сегодня, так завтра медейцы узнают то же самое из его документов.