Джордж Мартин - Воины

По большей части линия фронта с тех пор не менялась, разве что становилась более разбитой, грязной и тошнотворной. Иногда она менялась на несколько футов или на сотню ярдов и ту или другую сторону.

Как сказал бывший капитан, «Война сделала нас лучшими инженерами, машинистами и солдатами в истории. Жаль, если это все пропадет, так что мы использовали эти умения для постройки лучшего мира здесь, под землей».

Томми оглядел ярко освещенную библиотеку. Он провел бы здесь всю жизнь, строя новый мир, это правда.

Три ночи подряд каждая сторона высылала группы за линию фронта. Ожесточенные стычки вспыхивали по всему сектору.

Для мусорщиков Ниниесландо это было золотое дно. Они делали свое дело эффективно и тщательно, оставляя за собой нагие тела по всей Нейтральной Полосе. Стоны умирающих преследовали их, когда они возвращались в Ниниесландо через тайные проходы.

Рана в плече у Томми прекрасно зажила. Он лежал на своей чистой койке, сдав трофеи после вылазки. Груды добычи были куда больше, чем обычно, — все для Ниниесландо. На груди у Томми лежала раскрытая «Оксфордская антология английской поэзии». Он терял этот язык, он слишком давно на нем не говорил. Теперь он думал и даже сны видел на эсперанто. Так и должно быть. Национальные языки — это камни преткновения и тормоза человечества. Томми прочитал несколько стихотворений и закрыл книгу. Когда-нибудь, подумал он, когда нас одолеет ностальгия по временам разделения людей по языкам. Он вообразил пасторальную поэму будущего, написанную на эсперанто, с пастухами и нимфами, строка за строкой передающую английский оригинал, как будто это был такой же мертвый язык. Как древнегреческий или латынь. Он мечтал о мире, в котором такое возможно.

Пару дней телефонные линии были странно молчаливы. Но зато между окопами, наблюдательными постами и штабом носились курьеры. С обеих сторон. Что-то готовилось. Одного курьера подстерегли днем, что было опасным делом, но у него не было никаких бумаг. Команда захвата не решилась пытать курьера, просто доложила, что приказы, скорее всего, устные. Может быть, так совпало, что обе стороны планируют одновременно нарушить равновесие. Это мог оказаться тот самый большой пожар, которого ожидал Ниниесландо.

Конечно, это Война устроила так, что обе стороны утратили преимущество внезапности, почти одновременно начав артподготовку. Ниниесландо ждал — что бы ни произошло, Нейтральная Полоса будет завалена мертвыми и умирающими, только мародерствуй.

— Слишком тихо, — сказал кто-то в коридоре.

— Они никогда не отключали телефоны так надолго, — раздалось в ответ.

Томми шел по чистому коридору. Он думал о том, что в нескольких футах у него над головой находится мир ekskremento и malpurajo[40], в котором третий год идут сражения. Здесь же был более яркий, чистый мир, который и вообразить себе не может человек с поверхности.

И тут первые снаряды начали рваться у него над головой. С потолка посыпалась пыль. Стена пошла трещинами.

Томми осознал, что находится точно под серединой Нейтральной Полосы. Артиллерия обеих сторон не должна была обстреливать это место — разве что у них с прицелом было совсем плохо. Они должны были целить по окопам противника.

Ниниесландо содрогнулся и покачнулся от обстрела. Свет погас — снаряд где-то перебил провод.

Томми зажег спичку и нашел электрический фонарь в нише у поворота. Включил его и пошел в библиотеку.

Вошел туда и посветил вокруг. Кое-какие книги попадали с полок, но ничего страшного.

Он сел за стол. Из дальнего конца коридора послышался шум. В дверь вбежал окровавленный человек с дикими глазами и крикнул:

— Tri rugo bendos!

«Три красных ленты» или «банды»? Это метафора такая, что ли? Или там три марксистских отряда? Или это как в приключениях Шерлока Холмса — буквально как в «Пестрой ленте»? Что он хотел сказать? Томми шагнул к нему, но тот побежал дальше.

Томми вернулся в холл и поднялся на наблюдательный пост с двумя амбразурами — одна выходила на северо-восток, другая на юго-запад.

То, что он увидел на северо-востоке, ошеломляло. В разгар дня сюда приближались немецкие солдаты с винтовками на изготовку, с примкнутыми штыками. Они пробовали землю и мусор по мере продвижения. На левом рукаве у них были нашиты три красные полоски на белом фоне.

Томми посмотрел в другую амбразуру, удивляясь, почему немцев не косят пули. С этого направления тоже приближались английские и французские солдаты. На правом рукаве у всех были нашиты три красные полоски на белом фоне. Пока он смотрел, несколько солдат исчезли за насыпью. Послышались выстрелы. Ninieslandoja[41] (у него не было трех полосок на рукаве) споткнулся и упал мертвым в пыль. Стрельба продолжалась, постепенно стихая.

Потом снова послышались выстрелы.

Томми побежал в госпиталь.

У плотника много разных красок, но очень мало их напоминало красный — это последний цвет, который хочется видеть на поле боя.

Когда Томми прибежал в госпиталь, он обнаружил, что бывший капитан уже там. Он рвал ткань на повязки.

Томми подошел к аптечке и посмотрел, что там есть. Бутылочки упали и разбились.

— Наконец-то они решились, — воскликнул бывший капитан. — Они объединились для того, чтобы избавиться от нас. Наши вылазки на прошлой неделе, должно быть, вывели их из себя.

Томми взял кусок ткани и быстро нарисовал на ней три полоски, обмакнув кисть в меркурохром. Одну он отдал капитану, одну сделал себе.

— Сначала они покончат с нами, — сказал он. — Потом продолжат убивать друг друга. И так по всему Западному фронту. Никогда не думал, что они смогут сохранить в тайне такой план так долго...

Бывший капитан дал ему английскую каску и новый армейский ремень. Винтовку взял? Отлично, попробуй слиться с ними. Говори по-английски. Удачи.

И он вышел.

Томми пошел в обратную сторону, он бежал туда, где должны были быть немцы.

Стрельба стала громче. Томми понял, что сейчас по нему может стрелять и Ниниесландо тоже. Он обошел поворот коридора и наткнулся на немецкого солдата. Тот поднял дуло своей винтовки в потолок.

— Anglander? — спросил немец.

— Д-да, — ответил Томми, тоже перехватывая винтовку.

— Там позади есть еще, — добавил Томми. — Немного, подземники уже бегут сюда.

Немец смотрел на него, ничего не понимая. Он перевел взгляд дальше, туда, откуда пришел Томми.

Раздался шум — все больше немцев появлялось из этого зала. Они поднимали свои винтовки, видели красные полоски на рукаве Томми, опускали винтовки обратно.