Уроки, Которые не Выучивают Никогда - Роберт Дж. Хейс
Смерть остановилась перед Холмом, и дружки Деко расступились, словно с апельсина сошла кожура. Я скучаю по апельсинам. Я скучаю по фруктам. Я до сих пор помню их вкус, они такие сладкие, что меня почти тошнит. Мои мысли продолжают блуждать. С тех пор, как я не умер, мне трудно держать все в голове. Трудно сосредоточиться. Деко избегал встречаться с ней взглядом. Смерть посмотрела сквозь него, и он отвел взгляд. Он знал, где власть, и знал, что она не в его руках. Бьюсь об заклад, целователь слизняков ненавидел ее за то, что все в его маленьком королевстве увидели, в чьих руках истинная власть. Это зрелище напомнило всем, что Яма — это всего лишь выгребная яма, куда сбрасывают весь мусор, и Деко не что иное, как дерьмовый король, правящий дерьмом.
Когда Смерть отвернулась, я ожидал, что Деко сделает движение, прыгнет на нее и нанесет удар одной из своих маленьких заточек. У него их несколько, мы все это видели. Он этого не сделал. Деко сидел там такой же тихий и кроткий, как и все мы. Все обитатели Ямы собрались вокруг. Я не знаю, как все узнали, что что-то происходит, но впервые с тех пор, как я здесь, я не слышал, как копают землю. Эхо копания разносится по туннелям, постоянный звон, который поражает мои чувства. Я слышу его повсюду, постоянно. Даже в одиночестве, в темноте, так далеко от всех, как только я могу. Даже когда я с такой силой зажимаю уши руками, что мне кажется, будто я раздавливаю себе череп. Даже тогда я все равно слышу, как долбят камень.
Но не тогда, когда Смерть стояла там и наблюдала за нами. Впервые за несколько месяцев я не слышал, как копают. Я чуть не бросился к ее ногам из-за этого. Ради этого краткого мгновения передышки.
Она попросила позвать Йорина голосом, который звенел, как закаленная сталь. В ее голосе была сила, сила и власть, и изящество. Как ей это удавалось?
Когда появился Йорин, он оказался такого же роста, как она, и держался прямо, как сама Смерть. Его синяки, оставленные солдатами управляющего, почти сошли; жизнь, проведенная в боях, дарует огромные синяки и быстрое выздоровление. У него были крепкие мускулы, и они выглядели настоящей парой, Смерть и Йорин; оба сильные, гордые и красивые.
Потом они стали сражаться, но недолго. Я не знаю, когда они решили подраться и кто сделал первый шаг. Они не разговаривали друг с другом. Только что они стояли лицом к лицу, оба — воплощение силы и красоты, а потом сошлись в яростном вихре ударов кулаками, ногами и локтями. Смерть не обнажила свой меч. Я подумал, что это глупо. Я раз или два видел, как Йорин сражается на арене. Он был быстр и жесток, и ни у кого из его противников не было ни тени шанса. Он убивал их всех быстро, эффективно и с не большим вниманием, чем если бы наступил на жука. Но не Смерть. Они столкнулись всего дважды, прежде чем она повалила его лицом на землю, заломив ему руки за спину и придавив коленом позвоночник. Казалось, она даже не заметила его силу или мастерство.
Огромный спутник Смерти шагнул вперед и схватил Йорина, заломив ему руки за спину, и рывком поставил ублюдка на ноги. Йорин сопротивлялся, но с такой силой, какой обладает гигант, не поборешься. Чем больше Йорин сопротивлялся, тем сильнее скручивались его руки, пока все не услышали, как его плечо с хрустом вылетело из сустава. Тогда он перестал вырываться, согнувшись от боли, и здоровяк обхватил Йорина за шею, зажав его голову как в тисках.
Затем Смерть задала свой вопрос.
У нее был только один. «Куда пошла Эскара Хелсене?» Думаю, я понял это еще до того, как она спросила. Думаю, Йорин тоже это понял, вот почему он боролся. Конечно, он не знал и сказал ей об этом, пообещав, что скажет, если узнает. Он назвал Эску чудовищной сукой, и, по-моему, в его голосе был страх. Ему следовало бы больше бояться Смерти. Она дала ему второй шанс и снова задала свой вопрос. Йорин снова попытался сопротивляться, но это было бесполезно. Сильнейший из нас, струпьев, лучший из нас, чемпион Ямы, потерпел поражение на глазах у всех. Одна его рука беспомощно свисала вдоль тела, а другая была скручена так сильно, что я видел, как напряглись мышцы. Он сдался. Йорин сдался. Он рассказал Смерти все, что знал: в последний раз Эску видели направлявшейся в сторону Леса Десяти, но он понятия не имеет, куда она направилась. Всем было ясно, что Йорин сломлен, в нем не осталось сил для борьбы, у него не было шанса освободиться и не было другой надежды, кроме как дать Смерти то, чего она хотела. Не думаю, что она была удовлетворена его ответом.
Она вытащила нож. Я был слишком занят, наблюдая за Йорином, чтобы понять, откуда. Смерть еще раз спросила его, куда пошла Эска, и Йорин просто повторил свой ответ: «Лес Десяти». Я слышал о нем, это гигантский лес, простирающийся на многие лиги во все стороны. Вполне логично, что она сбежала туда, Эске всегда нравились деревья. Она часто рассказывала мне истории о том, как лазила по ним до того, как ее забрали орранцы.
Я не знаю, то ли Смерть не поверила Йорину, то ли просто хотела подчеркнуть свою точку зрения. Полагаю, это уже не имеет значения. Йорин закричал, когда она выколола ему глаза. А кто бы не закричал? Я не могу представить себе эту боль. Я не хочу ее себе представлять. Она не остановилась на одном глазу, даже после того, как вырвала его у него из головы и раздавила ногами. Некоторые другие отвернулись и ушли. Даже Деко отвел свой сияющий взгляд в сторону. Но только не я. Я не мог. Я не мог оторваться от созерцания того, как самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, вонзила нож в лицо Йорина и вырезала ему очи из глазниц.
Я хотел бы почувствовать. Я не уверен, что именно я хотел бы почувствовать. Йорин перерезал мне горло и пытался убить меня. Я ненавидел его за это. Часть меня винила его больше,
